Подсечное хозяйство, или Земство строит железную дорогу

— И прекрасно! Это бываетъ. Отъ этого пока умирать не для чего….

— Но объ этомъ говоритъ весь городъ! Прізжаютъ ко мн узнавать!.. Охаютъ, жалютъ!.. Но каково мн! Какъ мн переносить все это!.. Нтъ, я не переживу…. Его подъ судъ отдадутъ, сошлютъ въ дальнія губерніи, это выше моихъ силъ, уже совсмъ плаксиво говорила Анна Павловна.

— И не сошлютъ, и не умрете, и все, Богъ дастъ, кончится благополучно. За это дло не только не сошлютъ вашего супруга, но еще начальство окажетъ ему нкоторое покровительство.

— Я васъ не понимаю…. Вы шутите?… серьезно спросила Анна Павловна, причемъ на ея глазахъ не было и признаковъ слезъ.

— Наисовершеннйшую правду говорю. Съ полиціей не шутятъ, а полиція и подавно шутить не любитъ!.. Дло въ томъ, милйшая Анна Павловна, что его превосходительство, губернаторъ, сегодня изволилъ говорить мн, что до него дошелъ слухъ, будто вашъ супругъ дйствовалъ по подговору, даже по приказанію другихъ…. Ну, а чай, и вы знаете, что въ подговорщик — вся вина. Подговариваемый и совсмъ правъ, если онъ состоитъ въ служебной зависимости отъ подговорщика…. Я вамъ прямо скажу, что если слухъ, дошедшій до его превосходительства, справедливъ, такъ ваше горе — наплевать, тьфу!

— Но я ничего не знаю, ничего не понимаю! Кто подговаривалъ и можно-ли доказать? серьезно и какъ бы сама себя спрашивала Анна Павловна, хотя глаза ея умоляюще смотрли на полицеймейстера.

— Я вамъ все разъясню, милйшая Анна Павловна…. Только вы слушайте внимательно, потому что вамъ нужно будетъ разъяснить все это муженьку. Правду, молъ, скрывать нечего, своя, молъ, рубашка ближе къ тлу….

— Я васъ слушаю, Филаретъ Пупліевичъ, нетерпливо, но умоляющимъ голосомъ сказала Анна Павловна.

— До губернатора дошелъ слухъ, внушительно и протяжно началъ полицеймейстеръ, — что почетный мировой судья, князь Король-Кречетовъ подговаривалъ….

— Это такой не очень красивый, но богатый и молодой? перебила полицеймейстера Анна Павловна.

— Вотъ, вотъ, онъ самый…. Такъ говорятъ, что вотъ этотъ самый, молодой, богатый и неженатый князь, подговаривалъ вашего муженька не вносить, въ опись старой водки и другихъ разныхъ рдкостныхъ вещей. Вы, говоритъ, господинъ приставъ, не вносите въ опись старой водки и рдкостныхъ вещей, а препроводите ихъ ко мн; а себ, говоритъ, препроводите лошадей, экипажъ и тамъ еще кое-что, что найдете подходящимъ…. Ну, супругъ вашъ, какъ молодой и неопытный, и поврилъ. Да какъ не поврить почетному мировому судь, богатому помщику, и притомъ князю?…

— Но правда-ли это? удивленно спросила Анна Павловна.

— Говорятъ, многіе говорятъ!.. Говорятъ, что и свидтели есть, какъ вашъ мужъ отправлялъ старую водку и древности разныя къ князю…. Словомъ, говорятъ, что это правда, что подговоръ былъ…. А коли правда, такъ вашъ муженекъ не при чемъ, а виноватъ во всемъ князь…. Такъ думаетъ и его превосходительство и говоритъ, что если подговоръ есть, то онъ, губернаторъ, вашего супруга, какъ врнаго исполнителя чужихъ, хотя и злыхъ, распоряженій, возьметъ подъ свое покровительство.

— Такъ-то, милйшая барынька, впадая въ игривый тонъ, продолжалъ полицеймейстеръ, печалиться вамъ и нечего. Подъ покровительствомъ его превосходительства будете…. А вы ужъ тогда и меня не забудьте: замолвите вашими хорошенькими губками за меня словечко его превосходительству.

— Да правда-ли это, Филаретъ Пупліевичъ? спросила Анна Павловна, нжно смотря на полицеймейстера.

— Правда, правда сущая! Съ полиціей не шутятъ!..

— Князь такъ богатъ, — онъ бы могъ купить водку и древности, въ раздумьи какъ бы сама себ сказала Анна Павловна.

— Когда бы то он еще продавались, а ему сейчасъ захотлось…. Да вы, Анна Павловна, врно, не знаете, что старую водку любители на всъ золота покупаютъ, да и то въ продаж ея нтъ. Тоже и съ древностями, антиками называются. Эти антики любители готовы воровать одинъ у другаго, даже убиваютъ на смерть другъ друга! Да-съ, объ этомъ даже романы есть очень интересные…. Ну, а князь Кречетовъ большой любитель…. Какъ ему не любить — богатъ, князь, не женатъ, молодъ!..

— Можетъ, это и правда…. Я ничего объ этомъ не знала…. Нтъ, это вы все сметесь, Филаретъ Пупліевичъ? желая врить въ правду его словъ и узнать отъ него подробности, вопросительно и удивленно сказала она.

— Полиція не шутить! очень внушительно замтилъ полицеймейстеръ.

— Но, почему онъ самъ ничего не говорилъ? Объ томъ говорилъ, а объ этомъ нтъ!

— А можетъ онъ утаилъ отъ васъ? закуривая отъ лампы папиросу, равнодушно сказалъ полицеймейстеръ.

— Ахъ, правда, правда!.. Все можетъ быть. Прежде бы онъ не утаилъ, а теперь…. она опять прижала платокъ къ глазамъ. Вдь онъ пересталъ меня любить, Филаретъ Пупліевичъ!.. Прежде, въ первый годъ нашего замужества, онъ во мн души не чаялъ…. Самъ учился держать экзаменъ, мн книжки читалъ…. А потомъ…. Вдь онъ нсколько разъ не ночевалъ дома! Приходилъ пьяный! Онъ пересталъ меня любить!.. Можетъ и правда, что его подговорили? уже спокойно, какъ бы жалуясь полицеймейстеру, закончила она.