Подсечное хозяйство, или Земство строит железную дорогу

А въ то же время, какъ Софья Михайловна бесѣдовала съ генераломъ, Кречетовъ сидѣлъ у стола, медленно закусывалъ и разсказывалъ Катеринѣ Дмитріевнѣ сцену съ мальчикомъ на дворѣ нумеровъ полковницы Песковой. Онъ разсказывалъ подробно, не спѣша и съ грустнымъ тембромъ въ голосѣ, а лицо его сохраняло кислое, недовольное выраженіе. Что было причиной его недовольства, онъ и самъ не зналъ; но тѣ вопросы, которые помимо его воли промелькнули въ его головѣ, когда онъ подъѣхалъ къ дому Рымниныхъ и когда входилъ въ ихъ домъ, — тѣ вопросы, на которыхъ онъ не хотѣлъ останавливаться, отъ которыхъ онъ какъ бы порывисто убѣгалъ, — оставили все-таки тяжелый слѣдъ внутри его, продолжали неопредѣленно тревожить и нудить его. И подъ вліяніемъ этой неопредѣленной тревоги онъ, передавая сцену съ мальчикомъ, зло подсмѣивался надъ своимъ «пойдемте, господа» и болѣе рельефно и живо, чѣмъ быть-можетъ было на самомъ дѣлѣ, выставлялъ на-показъ сперва грозный протестъ Могутова противъ дикаго желанія матери выместить на несчастномъ сынѣ свою злость на тиранство полиціи, а потомъ нѣжность и любовь Могутова къ мальчику, когда онъ повелъ угощать его пасхой.

— Я не очень плаксивъ, но и у меня навернулись слезы на глаза, когда Могутовъ, одно мгновеніе назадъ дикій и страшный, поднялъ мальчика, нѣжно поцѣловалъ его и съ дрожью въ голосѣ успокоивалъ его… Но что съ вами? — испуганно спросилъ Кречетовъ, увидавъ слезы на глазахъ Катерины Дмитріевны.

— Вотъ и нѣтъ слезъ, правда? — быстро проведя рукой по глазамъ, силясь улыбнуться и быть веселой, тихо сказала она, робко взглянувъ на Кречетова. Еще въ гостиной, когда Кречетовъ началъ говорить о Могутовѣ иногда Софья Михайловна заявила, что «скоро весь городъ будетъ говорить объ этомъ Могутовѣ, какъ о восьмомъ чудѣ», — у Катерины Дмитріевны вдругъ ускоренно забилось сердечко, кто-то, какъ будто, на ухо шепнулъ ей, что это восьмое чудо не для нея, и слезы чуть не брызнули изъ ея глазъ, она едва смогла ихъ сдержать; а теперь, когда она услышала отъ Кречетова о грозной смѣлости, о глубокой нѣжности и добротѣ Могутова къ бѣдному мальчику, — она уже не имѣла силы владѣть собою, не могла сдержать слезъ и они вдругъ брызнули изъ ея глазъ.

— А я вспоминалъ о васъ, Катерина Дмитріевна, когда былъ у Могутова и когда ѣхалъ отъ него къ вамъ, — желая перемѣнить разговоръ, но сохраняя грустно-плаксивую улыбку на лицѣ, сказалъ Кречетовъ.

— Да? — разсѣянно и не сразу сказала она.

— Я пилъ у Могутова чай и видѣлъ у него на столѣ пасху… Мнѣ подумалось, что это ваша добрая и любящая душа послала ее ему… Я торопился ѣхать къ вамъ, чтобы пожать нашу руку и сказать вамъ великое спасибо за это… Но какое я имѣю право на это? — вздохнувъ и грустно смотря на дѣвушку, закончилъ онъ.

Она, склонивъ голову внизъ, съ сильно блѣднымъ лицомъ, какъ статуя, сидѣла неподвижно.

«О чемъ она думаетъ теперь?… Конечно, не обо мнѣ… О Могутовѣ?» — и какъ бы желая узнать, дѣйствительно ли она думаетъ о Могутовѣ, онъ громко сказалъ:

— Вы думаете о Могутовѣ, Катерина Дмитріевна?

— Да, — разсѣянно и не сразу отвѣтила она. — А вы исполните мою просьбу? — спросила она потомъ, быстро поднявъ голову вверхъ, а ея большіе, черные глаза, горѣвшіе лихорадочнымъ блескомъ; съ выраженіемъ горячей мольбы смотрѣли на него.

— Исполню все; что вы прикажете! — взявъ ея холодную руку и горячо сжимая ее, громко отвѣтилъ Кречетовъ.

— Приведите къ намъ Могутова… — И рука ея дрогнула въ рукѣ Кречетова, и ея головка онять опустилась на грудь.

«Такъ!.. Предчувствіе не обмануло меня!» — продолжая держать ея холодную руку и задумчиво-грустно смотря на дѣвушку, подумалъ Кречетовъ.

— Приказывайте, когда, и я исполню ваше желаніе! — тряхнувъ головою, взъерошивъ порывисто волосы на ней, горячо опять сжимая руку дѣвушки и съ добродушною улыбкой на лицѣ, громко сказалъ онъ послѣ короткаго молчанія. Онъ какъ бы вдругъ примирился съ необходимостью всего того, что сейчасъ, только возбуждало въ немъ грусть и досаду, какъ бы даже вдругъ обрадовался всему этому, какъ бы все это вдругъ показалось ему не источникомъ печали и грусти для него, а источникомъ, имѣющимъ возбудить въ ней любовь къ нему если и не сейчасъ, то въ близкомъ будущемъ. — Завтра, послѣ завтра… до будущей недѣли, — быстро сказала она и румянецъ вдругъ ярко заигралъ на ея щекахъ.

— Будетъ исполнено!.. Но почему только до будущей недѣли? — улыбаясь спросилъ онъ.

— На будущей недѣлѣ я уѣду въ деревню, — робко поднявъ на него глаза, отвѣтила она.

— На все лѣто, Катерина Дмитріевна? — продолжай держать ея руку и ласково улыбаясь, спросилъ онъ.

— Да, — отвѣтила она и со всей силы сдавила его крупную руку своей маленькой и слабою рукой.

— Что вы мнѣ посовѣтуете выпить, князь? — обратился къ Кречетову вышедшій изъ гостиной военный генералъ. — А милѣйшая Катерина Дмитріевна что посовѣтуетъ мнѣ съѣсть? Я, знаете, считаю священнымъ долгомъ въ сей день, гдѣ бы я ни былъ, непремѣнно выпить и закусить что-нибудь.

— Мадера не дурна, генералъ, — отвѣтилъ Кречетовъ, собираясь уходить.