Подсечное хозяйство, или Земство строит железную дорогу

— Разскажите, господинъ Львовъ, какъ вы нашли нашъ городъ? спросила Софія Михайловна Львова, который сидѣлъ рядомъ съ дѣвушкой и, слѣдовательно, вторымъ отъ правой руки хозяйки. За Львовымъ сидѣлъ Лукомскій, за нимъ — Орѣцкій, далѣе — Кречетовъ, потомъ — Вороновъ и, наконецъ, Кожуховъ — ближе всѣхъ къ лѣвой рукѣ хозяйки.

— Мнѣ очень понравился городъ, Софія Михайловна, отвѣчалъ Львовъ. — Когда я, подъѣзжая, смотрѣлъ на него изъ окна вагона, то невольно вспомнилъ Швейцарію, какъ рисуютъ ее на картинахъ. Это было утромъ, въ десять часовъ. Все такъ хорошо было видно: большой, старый и древній соборъ и кругомъ его, по холмамъ, разбросаны дома и домики, такіе чистенькіе, веселенькіе, и дымъ изъ ихъ трубъ струился тихой синенькой струйкой… Я долго любовался и думалъ, какъ въ этихъ домикахъ мать занята приготовленіемъ къ обѣду, дочери играютъ на фортепіано, читаютъ, шьютъ…. отецъ на службѣ, а сыновья въ гимназіи, и я самъ не въ вагонѣ, а читаю математику въ классѣ…. Все это такъ хорошо представлялось мнѣ, что я даже, какъ будто, слышалъ стукъ ножей въ кухнѣ домиковъ, игру милой дѣвушки на фортепіано, мелодичное чтеніе стиховъ…. Мнѣ было досадно, когда поѣздъ сталъ и нужно было выходить.

— О, да! сказалъ Орѣцкій.

— Восхитительно! какъ бы поддерживая Орѣцкаго, сказала хозяйка.

— И знаете-ли, Софія Михайловна, началъ Лукомскій, скоро и почти безъ интонаціи въ голосѣ,- когда я въѣзжалъ въ С-нскъ, онъ тоже вызвалъ во мнѣ воспоминаніе о Швейцаріи, гдѣ мнѣ приходилось быть во время моего студенчества. А въ заключеніе, у меня тоже явилось прекрасное представленіе о жителяхъ города. Я думалъ: здѣсь хорошо быть прокуроромъ, — прекрасная панорама города кладетъ мягкій колоритъ на преступленія его жителей!

— О, да! о, да! поддакнулъ болѣе горячо Орѣцкій.

— Счастливые новые суды и ихъ двигатели! съ замѣтною грустью въ голосѣ, но еще болѣе гортанно, началъ Кожуховъ. Ихъ дѣло не чуждо поэзіи, они работаютъ, наслаждаясь игрою страстей предъ глазами, слушая ораторскую импровизацію!.. Въ заключеніе, положимъ, тоже Сибирь, но съ торжествомъ правды съ попраніемъ порока. Ахъ! вздохнулъ онъ громко.

— О, да! О, да! опять со стороны Орѣцкаго.

— Когда они въѣзжаютъ въ городъ, продолжалъ Кожуховъ, — то прекрасная панорама города нашептываетъ имъ мысли о ихъ прекрасной службѣ. Природа въ союзѣ съ ними! А я, когда лѣтъ пять назадъ, въѣзжалъ въ нашъ городъ, такъ, подъ вліяніемъ его красивой панорамы, говорилъ: хорошо, очень хорошо! Но я буду любоваться твоей природой, городъ, если тобою правитъ губернаторъ умный человѣкъ; и буду презирать тебя, убѣгу, отрясу прахъ съ ногъ своихъ, если твой начальникъ губерніи злой, несправедливый человѣкъ!

— О, да! О, да! О, да! очень горячо поддакивалъ Орѣцкій.

— Я желаю знать мнѣніе всѣхъ о нашемъ городѣ. За вами очередь, князь, живо сказала хозяйка. — Я не спрашиваю господина Орѣцкаго, такъ какъ онъ высказываетъ свое мнѣніе при отвѣтахъ другихъ….

— О, да! слабо поддакнулъ Орѣцкій.

— Городъ, какъ масса русскихъ городовъ, построенныхъ на возвышенномъ берегу рѣки, серьезно и какъ бы немного брюзгливо началъ Кречетовъ. — На него похожи Смоленскъ, Нижній, Курскъ, Горбатовъ, село Павлово, мѣстечко Столбцы…. Безъ смысла въ архитектурномъ, гигіеническомъ, пожарномъ и такъ далѣе отношеніяхъ, собраны въ кучу пять-шесть, или десятокъ-другой церквей, и вокругъ нихъ, какъ деревья въ лѣсу, безъ порядка и удобства, разбросаны дома и домишки…. Это снаружи. А внутри, какъ во всѣхъ городахъ россійскихъ, полное отсутствіе политической жизни, малый, едва замѣтный интересъ къ литературѣ, большое развитіе и уваженіе къ службѣ, халуйству и безкритическому поклоненію ея жрецамъ…. И все и вся издаетъ тотъ характерный запахъ, который поэтъ назвалъ «характерною русскою смѣсью» — запахъ мусора, пыли и водки….

— О, да! О, да! О, да!

— Вы, кажется, одинаково одобряете и оптимистовъ, и пессимистовъ нашего города? обратясь къ Орѣцкому, сказала хозяйка.

— О, да! Въ одномъ случаѣ,- впечатлѣніе чувствъ, а въ другомъ, — выводы строгаго ума…. О, да! разъяснилъ Орѣцкій.

— А вы, господинъ Вороновъ? спросила, улыбаясь, хозяйка.

— Я?… Я дума….. Я того же мнѣнія, какъ и Софія Михайловна, и Катерина Дмитріевна, мягко и любезно-застѣнчиво отвѣтилъ Вороновъ.

— Ха, ха, ха! смѣялись гости и улыбались дамы.

— Но у васъ противоположные взгляды, я оптимистка, а Катя пессимистка, сказала весело хозяйка.

— Егоръ Осиповичъ выберетъ золотую середину и ближе всѣхъ будетъ къ истинѣ, сказалъ Кожуховъ.

— О, да! О, да! поддакнулъ весело Орѣцкій.

— Скажите, господинъ Львовъ, а внутренняя жизнь города какое произвела на васъ впечатлѣніе? спросила хозяйка. — Мнѣніе князя мы уже слышали, улыбаясь князю, закончила она.