Подсечное хозяйство, или Земство строит железную дорогу

— Я съ вами не согласенъ, господинъ Львовъ, началъ скорѣй, чѣмъ обыкновенно, Лукомскій. — Мнѣ кажется, что въ наше время, когда все стремится къ равенству, бракъ можетъ быть только между вполнѣ равными элементами. Возьмемъ въ примѣръ васъ. Вы, кромѣ своего общечеловѣческаго я, представляете изъ себя еще и капиталъ, дающій доходъ двѣ тысячи рублей въ годъ, — вѣдь ваше жалованье около двухъ тысячъ? Капитализируя капиталъ по его доходности изъ пяти процентовъ годовыхъ, выходитъ, что вы, повторяю, кромѣ своего общечеловѣческаго я, представляете собою еще и капиталѣ, въ сорокъ, тысячъ въ настоящее время, а чрезъ пять-десять лѣтъ, когда вы можете быть директоромъ, товарищемъ министра, — вы можете совмѣстить въ себѣ капиталъ тысячъ во сто. Что же? воодушевляясь все болѣе и болѣе, продолжалъ Лукомскій. — При стремленіи къ полному равенству во всемъ въ жизни, при стремленіи современныхъ женщинъ тоже, къ равенству съ мужчиной, вы захотите отступить отъ этого великаго принципа равенства? Вы захотите связать себя съ тѣмъ, что не равно вамъ, что, положимъ, имѣетъ такое же, какъ ваше, общечеловѣческое я, но въ которомъ совмѣщается полное отсутствіе капитала? Нѣтъ! Вы сближаетесь, вы выбираете кругъ знакомыхъ, близко подходящихъ въ вамъ по ихъ я и по ихъ капиталу. Только среди этихъ, сходныхъ съ вами элементовъ, у васъ является близость, откровенность и, если среди этихъ элементовъ будетъ подобный вамъ элементъ — дѣвушка, вы обнаружите предъ такимъ элементомъ ваше общечеловѣческое я, она обнаружитъ свое, явится любовь и бракъ…. Но, милостивые государи, совершенно увлекшись и привставъ съ кресла, продолжалъ Лукомскій, — случайность, а не общее правило, исключеніе, при господствѣ великаго принципа равенства, когда вы даже только сойдетесь, познакомитесь съ элементомъ не равнымъ вамъ по капитализаціи, хотя, быть можетъ, и сходному съ вами по общечеловѣческому я. Мнѣ кажется, скажу я въ заключеніе, что дѣвушка, если только она стоитъ на высотѣ великаго принципа равенства, если только она уважаетъ себя, дорожитъ своимъ человѣческимъ достоинствомъ, идетъ въ бракъ не какъ въ рабство, а съ сознаніемъ полнаго равенства въ бракѣ и семьѣ, такая дѣвушка, навѣрно, если она бѣдна, не пойдетъ за мужчину, капитализирующаго болѣе ея, и наоборотъ. Такія дѣвушки не нарушатъ великаго принципа равенства! Ихъ умъ, душа и сердце воспринимаютъ горячо, безъ раздвоенности, великія истины и онѣ съумѣютъ поддержать, послѣдовательно провести въ жизнь великій принципъ полнаго равенства въ бракѣ!

— О, да! О, да! горячо и сильно громко подхватилъ Орѣцкій, едва Лукомскій окончилъ свою рѣчь.

— Браво! Браво! сказалъ Кожуховъ, при чемъ лицо его улыбалось, а глаза смотрѣли гордо и самоувѣренно.

Львовъ сидѣлъ съ задумчивою физіономіей и думалъ надъ вопросомъ о бракѣ съ новой философіей, предложенной Лукомскимъ. — Я не зналъ, думалъ онъ, — что кромѣ меня, меня — общечеловѣческаго я, есть еще во мнѣ стотысячное я! Кто знаетъ? Можетъ чрезъ пять, десять лѣтъ, я буду директоромъ, буду стотысячное я и плюсъ я какой есть! Да и теперь я есть, и есть еще плюсъ я — сорокъ тысячъ….

Кречетовъ нервно ёрзался въ креслѣ, поднималъ рукою волосы на головѣ, закусывалъ губы, и кровь прилила къ его лицу: оно было красно, какъ гребень пѣтуха. Вороновъ, какъ всегда, любезно смотрѣлъ на хозяйку и ея падчерицу. Хозяйка, тоже какъ всегда, улыбалась и посматривала пытливо на каждаго изъ мужчинъ, какъ-бы желая отгадать, по ихъ лицамъ, какого они мнѣнія о философіи брака Лукомскаго. Катерина Дмитріевна смотрѣла серьезно, наклонивъ голову и устремивъ глаза въ стаканъ чаю, стоявшій предъ нею.

— Я не пропущу ни одного засѣданія, когда вы будете обвинять, сказала хозяйка послѣ короткаго молчанія, во время котораго всѣ были заняты оригинальной рѣчью Лукомскаго.

— О, да! О, да! уже менѣе горячо со стороны Орѣцкаго.

— Но, господа, продолжала хозяйка, — предметъ такъ интересенъ, и Орестъ Ильичъ, съумѣлъ такъ высоко его поставить, что я бы желала знать мнѣніе всѣхъ…. конечно, мужчинъ. Мы, женщины, уловимъ истину и постараемся провести ее въ жизнь…. Такъ, Катя? обратилась она, въ заключеніе, къ падчерицѣ.

— Да, да! Истину, истину, мама! громко и горячо сказала дѣвушка, быстро приподнявъ наклоненную голову вверхъ.

— Ваше мнѣніе, князь? вопросительно сказала хозяйка, замѣтившая въ Кречетовѣ сильное желаніе говорить.