Подсказчик

Прошло несколько секунд, показавшихся ей нескончаемыми. Но она сознавала: чем дольше это тянется, тем больше надежды, что план сработает. Из-за своего ограждения она увидела, как один из спецназовцев выдвинул шест с зеркальцем, проверяя местоположение Фельдера в доме.

Вскоре он увидел его отражение.

Только плечо и затылок. На нем была камуфляжная куртка и охотничья шапка. На миг он повернулся в профиль, показав клок нечесаной бороды.

Все решилось в доли секунды. Фельдер поднял винтовку – собирался то ли выстрелить, то ли сдаться.

Что-то зловеще просвистело над их головами.

Прежде чем Мила отдала себе отчет в происходящем, пуля врезалась Фельдеру в шею. Тут же полетела вторая – с другой стороны.

– Нет! – взвыл Горан. – Стойте! Не стрелять!

Мила увидела, как лучшие стрелки спецназа вышли из укрытий, прицеливаясь.

Из двух дыр в шее Фельдера хлестала дымящаяся кровь в ритме пульсации сонной артерии. Он припал на одну ногу, разинул рот. Одной рукой тщетно пытался зажать раны, другой все еще держал ружье для ответного огня.

Не думая об опасности, Горан вышел из укрытия в отчаянной попытке остановить время.

И в этот момент третий точный выстрел угодил Фельдеру в затылок.

Паразит был повержен.

25

– Знаете, Сабина любит собак.

Она употребляет настоящее время, отметила Мила. Ничего удивительного: мать до сих пор не осознавала своего горя. Но скоро начнет осознавать. И тогда много дней не будет ей ни сна, ни покоя.

А пока нет, еще слишком рано.

В таких случаях – кто знает почему – боль оставляет зазор, ставит преграду между собой и страшным известием, и эта преграда, будто резиновая, растягивается и возвращается на прежнее место, не позволяя полностью осознать слова «мы нашли тело вашей дочери». Слова отскакивают от преграды, оставляя в душе человека странное умиротворение. Наступает краткая пауза в преддверии катастрофы.

Два часа назад Чан передал Миле конверт с результатами сравнения ДНК. На диване у Кобаши был труп Сабины.

Третьей похищенной.

И третьей найденной.

Это уже четко выверенная схема. Modus operandi, как сказал бы Горан. Хотя никто не посмел назвать имя убитой раньше, чем придут результаты исследования, все ожидали, что это именно она.

Мила оставила коллег пытаться понять причины очередного провала, пережитого группой у дома Фельдера, и искать в горé отбросов возможные следы, ведущие к Альберту. Она попросила у начальства машину и теперь сидела в гостиной родителей Сабины, в предместье, где жили в основном коннозаводчики и любители природы. Солнце клонилось к закату, и она, поглядывая в окно, любовалась пейзажем окрестных лесов и речушек, впадавших в озера янтарного цвета. Она решила, что ее визит даже в столь неурочный час станет для родителей Сабины утешением, знаком того, что власти позаботились об их девочке. И не ошиблась.

Мать Сабины была миниатюрной худенькой женщиной, но ее лицо, изрезанное мелкими морщинками, говорило о сильной воле.

Мила разглядывала фотографии, которые женщина вложила ей в руки, и слушала рассказ о первых и единственных семи годах жизни Сабины. Отец же молча стоял в углу комнаты, опустив глаза и сцепив руки за спиной; он чуть раскачивался с пятки на носок и, казалось, всецело сосредоточен на том, чтобы его дыхание было ровным. Мила не сомневалась – в этой семье верховодит жена.

– Сабина родилась недоношенной, на восемь недель раньше срока. Мы тогда были уверены: это потому, что ей не терпелось появиться на свет. Пожалуй, так оно и было. – Мать улыбнулась и поглядела на мужа; тот кивнул. – Врачи нам сказали, что она не выживет: слишком слабое сердце. Но, вопреки всем прогнозам, Сабина выстояла. Она была ростом с мою ладонь и весила всего пятьсот граммов, но упорно боролась за жизнь в своем инкубаторе. И с каждой неделей ее сердце становилось все сильнее. Тогда медики были вынуждены изменить мнение и сказали нам, что она, вероятно, выживет, но жизнь ее будет состоять из больниц, лекарств и операций и мы еще пожалеем, что она не умерла. – Она помолчала. – И я, признаться, пожалела. Они убедили меня в том, что моя девочка будет мучиться до конца своих дней, и я стала молиться о том, чтобы ее сердечко остановилось. А Сабина от моих молитв становилась только сильнее. Она развивалась как нормальный ребенок, и через восемь месяцев после рождения мы забрали ее домой.

Женщина опять умолкла. На миг выражение ее лица изменилось, стало злобным.

– Этот подонок свел на нет все ее усилия!

Сабина была самой маленькой из жертв Альберта. Ее он снял с карусели. В субботу вечером. Прямо на глазах у отца с матерью и многих других родителей.

«Но каждый смотрел только на своего ребенка», – сказала Сара Роза на первом совещании в «Мозговом центре». Мила вспомнила, как она добавила: «На чужих всем наплевать, вот в чем беда».