Подставное лицо. Дополнительный прибывает на второй путь. Транспортный вариант. Четыре билета на ночной скорый. Свидетельство Лабрюйера

 — Олег? — Гладилин покачал головой. — Нет... И зачем?

 — Я должен побывать у нее в доме.

 — Хотите, я отвезу? Это недолго...

 Рядом с тахтой стоял старенький телевизор, на стене висело несколько книжных полок. Денисов прошел по ним взглядом: классика, «Школьная библиотека». Ни одна из книг не перекликалась тематически с той мудреной, которую Белогорлова брала у Щасной, — «Поэзия и проза Древнего Востока».

 «Библиотека молодого человека, который не получил от родителей ни полных собраний сочинений, ни Большой советской энциклопедии...» — подумал Денисов.

 Вокруг было изобилие недорогих ширпотребовских безделушек, разномастных дорожек. В маленькой комнате спала дочь Белогорловой, эта комната была самой уютной. Всюду висели большие, увеличенные фотографии, перекочевавшие из деревенского дома.

 — У вас есть ее портрет? — спросил Денисов.

 Мать Белогорловой достала альбом с фотографиями, открыла наугад.

 — Это старшая... Когда на путях работала. Это сын. Сейчас в армии служит. Это Леня в желудочном санатории.

 С фотографии смотрело бесцветное, плоское лицо, на котором нельзя было прочитать ничего, кроме страха перед объективом.

 — Улыбка у нее хорошая, — сказала старуха. Глаза ее были по-прежнему сухи. — Это она на соревнованиях...

 В конце альбома россыпью лежали грамоты, справки. Старуха гуртом выложила их на стол:

 — Во сколь заслужила!

 Среди документов лежало несколько исписанных карандашом блокнотных страничек, Денисов поднял их.

 — Разрешите полюбопытствовать? — он уже узнал почерк правосторонний, левоокружной, хорошо выработанный.

 — Нехай, — старуха махнула рукой.

 Записи и здесь были оборваны, не связаны одна с другой — писавший заносил их по отдельности в блокнот, по том освобождался от ненужных страниц.

 «...Ничего не понимаю. Как все случилось? Как жалко всех нас. Проданы билеты, зрители ждут. Надо набраться сил, играть финальную сцену...»

 Денисов посмотрел на старуху:

 — Леонида Сергеевна с кем-нибудь переписывалась?

 — Ни с кем...— она смахнула со скатерти. — Что хоть они пишут там?

 Денисов прочитал вслух:

 — «...Почему РР не подошел к ней? Они бывали так нежны друг с другом. Накануне она сказала: «Отпусти его, и он сам найдет дорогу...» Во всем ищу тайный смысл, знамение. Даже когда автобусы выстраиваются в ряд, открывают одновременно двери и сотни людей словно по огромной сцене идут к рампе. Финал. Я шепчу: «Вяжите меня, я убийца!»

 Было поздно, когда Денисов вернулся в отдел. В дежурке, кроме Антона, никого не было.

 — Устал? — Сабодаш поднялся с кресла. — Садись за пульт. Будешь звонить?

 — Два звонка.

 Он достал блокнот, набрал номер. Трубку на другом конце провода сняли сразу. У телефона была женщина.

 — Алле! — тон был выжидательный.

 Денисов представился.

 — Добрый вечер. Ваш телефон дал мне Мучник

 — Завбазой? — женщина встревожилась.

 У Денисова снова возникло чувство, что он невольно может смешать карты кому-то из своих коллег, но выбора не было.

 — Я из транспортной милиции. Совсем другое дело... — Он коротко изложил свою легенду: компания молодых подвыпивших людей, несчастный случай.

 — Я проверяю дату. Вспомните, какого числа в феврале вы были у Мучника? Девятнадцатого, двадцатого, двадцать первого?

 — Минуту... — недовольно сказала женщина.

 Слышимость была хорошей, в течение разговора до Денисова несколько раз доносились приглушенные голоса, негромкое звяканье рюмок.

 — Девятнадцатого... — раздалось наконец в трубке. — Перед снятием остатков! Все? — нетерпеливо спросила женщина.

 Она первой положила трубку.

 — Проясняется? — спросил Антон.

 — Не очень.

 «Гилим видел на остановке такси не Мучника с Лэстером-Вэлтом, — подумал Денисов, — кого-то другого. И другого эрдельтерьера». ,

 Теперь он мог вплотную заняться анализом записок неизвестного адресанта Белогорловой, которых у него накопилось изрядное количество.

 Он показал Антону две последние.

 — «Вяжите меня, я убийца!» — прочитал Сабодаш. — Чего же тебе еще надо? Тут все сказано.

 — А что насчет этого? — Денисов развернул вторую записку,—«... Во всем ищу какое-то знамение...» Нет! Вот: «Почему РР не подошел к ней? Они бывали так нежны друг с другом...» — Он прочитал отрывок дважды. — Любопытные инициалы.

 — Почему? — автоматически возразил Сабодаш. Но через минуту должен был согласиться: — Действительно. Роман Романович? Ромуальд? Рем?

 Пока Антон ломал голову над загадочными инициалами, Денисов позвонил домой. Телефон был занят, Денисов посмотрел на часы: в это время, освободившись от дел, Лина и теща подолгу обсуждали события прошедшего дня.

 Денисов заглянул в черновую книгу дежурного. Большинство записей было посвящено задержанным рецидивистам: уточнить приметы, прислать дополнительное количество фотоснимков для опознания.

 — Если бы не несчастный случай, — Антон по-своему истолковал его интерес, — ты бы сейчас занимался ими!

 — Дело не в этом. Они ведь ехали мимо Коломенского... Если бы Белогорлова не попала под поезд, он& могла оказаться с ними в одной электричке. Даже в одном вагоне!

 — С «Малаем» и «Федором»? В одной компании?