Подтексты. 15 путешествий по российской глубинке в поисках просвета

Она в спортивных штанах и футболке с символикой международного чемпионата по скалолазанию среди ветеранов: только что вернулась, привезла второе место. В таком возрасте, кроме нее, было только два человека. Два года назад Эльвира Тимофеевна заменила коленные чашечки. Как только смогла встать на костыли, начала расхаживаться, заниматься на тренажерах. Много плавала. Восстановилась за год и поехала на соревнования. А этим летом альпинистка учила внука нырять и ударилась ногой о камень. На правом колене раскрошился цемент, скрепляющий искусственный сустав, стержень «уехал» в сторону и причиняет боль. Так что в этот раз соревнования дались Эльвире Тимофеевне непросто.

«Много было у меня травм, — говорит альпинистка. — Боль терпеть я привыкла, но сейчас, если далеко иду, беру палку, чтобы не повредить ногу еще сильнее».

Она берет с журнального столика книгу «Гонки по вертикали» альпиниста Юрия Башманова. Один из рассказов в книге посвящен ей.

Башманов вспоминает, как во время восхождения Эльвира сорвалась и пролетела по льду восемьдесят метров. Когда пришла в себя, первым делом достала из анорака зеркальце. «Мы взвыли, — пишет Башманов, — такое поведение мы понять не могли. Но еще больше она нас шокировала, когда продолжила восхождение. Трое суток мы боролись с заснеженными скалами. Когда Эля забывалась в полуобморочном сне, из ее груди вырывались стоны. На все наши вопросы о самочувствии она отвечала, что все в порядке. Вершина была покорена. На спуске Эля потеряла сознание от болевого шока... У Эльвиры оказались порваны связки на обеих ногах».

«Наврал немножко Юрка, — говорит Эльвира Тимофеевна. — Не на двух ногах я порвала связки, а на одной. Боль была сильная, я подумала, что нога сломана. Но им сказала, что все нормально, потому что надо было завершить восхождение, полкилометра оставалось до вершины! Шла тихонечко, тянула ногу. Когда мы вышли на вершину, я села на попу и по другой стороне склона скатилась до ледника. Потом надо было пройти по леднику, я стиснула зубы и как-то прошла...

Врач был хороший, все мне подшил и заодно убрал разрушенный мениск. Сказал: “Про горы забудь. Дай бог, чтоб без костылей ходила по ровной дороге”. Но я уже через полгода пошла на пик Ленина (7144 метра). Туда собралась моя команда, а у меня душа заболела: как они пойдут, молодые, неопытные? Сидеть и смотреть, когда твои идут, страшно. Я могла им подсказать, как действовать. Нога не гнулась совсем, решила, что дойду с ними до пяти тысяч и вернусь. В итоге дошла до вершины. Спускаться было тяжелее, но, когда я вернулась, опухоль исчезла и колено стало сгибаться. Врач мне сказал, что я молодец, сильно удивлялся. Тогда я, кстати, стала дважды “Снежным барсом”».

СВЕТ МОЙ, ЗЕРКАЛЬЦЕ

Маленькое деревянное зеркальце из рассказа Башманова лежит в прихожей на тумбочке. Насонова рассказывает, что прошла с ним много вершин.

«А зачем вам на восхождениях зеркало? — спрашиваю. — Там же лица закрыты все равно. Да и не до красоты ведь в горах?»

«Ну как это — зачем? — удивляется альпинистка. — Я всегда следила за тем, как выгляжу, и в горах тоже. Я ведь все время там проводила, мне больше негде было быть красивой. Перед восхождением красила глаза, губы. Конечно, когда спускаешься, красоты уже нет никакой. Лицо обмерзает, отекает. Я за камень зайду, смою защитный крем, глаза раскисшие подкрашу и выхожу красавицей. Мужики меня называли самым красивым “Снежным барсом”, рассказывали, что многие хотели меня увидеть живьем. У меня всегда была хорошая фигура, тонкая талия, крепкая спина... Это я сейчас на карантине растолстела: обычно я плаваю, занимаюсь на тренажерах, а теперь пенсионеров никуда не пускают».

«Однажды я с пика Ленина спускалась в одиночестве, потому что меня команда латышей бросила в снежной пещере, — рассказывает Насонова. — Я к ним прибилась, потому что отстала от своей команды: спускала больного человека. Проснулась утром — никого. Латыши молча ушли, меня не разбудили. Такое вообразить трудно, чтобы бросили человека в горах одного! Они еще и мои кошки куда-то забросили в угол, я откопала только одну. Когда доковыляла до нашего лагеря, достала зеркальце. Как глянула: боже, лучше бы я его не находила! Глазки узкие, морда обожженная, опухшая, нос распух, губы в болячках. Наткнулась на палатку командира отряда, залезла туда, чтобы выпить чаю. Он на меня смотрит внимательно и говорит: “Нет, моя жена лучше!”».

1941-1964. «НИЧЕГО СЕБЕ КНОПКА ДАЕТ!»

Эльвира родилась в 1941 году на Дальнем Востоке в семье военного. Маленькая, бойкая, крепкая хулиганка. Она защищала своих братьев, старшего и младшего, дралась с дворовыми пацанами. Интереса к девичьим играм Насонова не проявляла, зато собирала камни и обожала спорт. Занималась гимнастикой, борьбой, бегом, ходила по двору на руках.

Когда Эльвире было 14, родители переехали в Алушту. Девочка сразу понеслась в горы и стала проводить там все свободное время. Иногда даже оставалась ночевать на вершинах в спальнике — горы успокаивали.