Подвалы твоего сердца (СИ)

— Тебе плохо? — тихо поинтересовался Драко, усаживая её на стул с высокой спинкой. Гермиона покачала головой. — Может, стоит проводить тебя в комнату? — ответом снова служило отрицание. Малфой раздраженно нахмурился. «Силенцио» было необходимо для безопасности, но из-за этого невозможно было догадаться, чего она хочет. Молчание раздражало и порой вводило в исступленный ужас. Последнее время Грейнджер все больше и больше была похожа на человеческий манекен. — Посмотри на меня, Гермиона.

Она послушно подняла голову и уставилась опустошенным взглядом в переносицу Драко. Созерцание церемонии выбило из неё последние оптимистичные мысли. Она видела, как магия связывающих чар впилась в тела Астории и Теодора, и теперь точно знала, что сама виновата в этом. Мученический взгляд Нотта, направленный в её сторону, забрал последние частички души. Гермиона осталась одна в своей немой борьбе, и чувство одиночества еще никогда не высасывало её настолько сильно. Хоть Нарцисса и советовала вести себя с Малфоем приветливо для того, чтобы она смогла поговорить с ним, Гермиона не могла себя пересилить. Она не хотела больше лгать и притворяться. Смотря на Драко, получалось думать лишь об одном: с её помощью он навсегда покинет сторону света и опустится во зло. Гермиона не могла даже допустить мысли о том, что станет сосудом для темной магии. Руки тряслись, если она не сжимала их в кулаки. Вокруг был вакуум безысходности.

Малфой пытался найти в её взгляде хоть что-то осмысленное, хоть что-то привычно-яростное, но видел лишь глубокую апатию, и весь холодел. Он не представлял, что Грейнджер могла быть и такой — потерянной и беззащитной. Её красота меркла, когда опустошение дышало в каждой черте лица. Малфой провел костяшками пальцев по острым скулам и очертил нижнюю губу большим пальцем. Следовал поцелуй, лишенный вкуса. Губы Гермионы оставались холодны и не двигались. Драко отпрянул и замер в ужасе. Его пронзил моментальный страх, похожий на тот, что настигает ребенка, когда он ломает любимую игрушку. Лицо Грейнджер выражало полнейшее смирение и немое согласие со всем, что происходило. Он выиграл, но был ли победителем?

Малфой отступил и рассеянно осмотрелся по сторонам. Одиночество вдруг нахлынуло на него с головой, и короткое осознание происходящего все же блеснуло в разуме. В эту секунду Драко побледнел и оперся рукой на стул. Мимо него проходили, уважительно кивая, Пожиратели, но теперь вместо тщеславия возникало желание поскорее скрыться от этих пронзительных взглядов. Иллюзия свободы, подаренная могуществом палочки, пошатнулась и дала трещину.

— Нет, — пробормотал Драко, хватая с подноса стакан с алкоголем и выпивая его почти до дна. — Нет. Вставай, Грейнджер, мы будем танцевать, — он протянул руку, и, не дожидаясь, пока она встанет, дернул на себя. — Мы будем танцевать, — успокаивал себя Малфой, стараясь не смотреть на Гермиону.

Теодор наблюдал за всеми с осторожностью и не отпускал от себя Асторию ни на шаг. Многие подходили, чтобы поздравить их, но в ответ получали лишь кивки и кислые улыбки. Едва все гости зашли в зал, заиграла мелодичная музыка, предвещающая первый танец главной пары этого вечера. Теодор медленно выдохнул и, пытаясь расслабиться, отпил немного из бокала с шампанским. Астория воздержалась от алкоголя, потому что и без него чувствовала себя, словно в тумане. От волнения сердце неистово колотилось в груди, а голова слегка кружилась.

— Идем, — тихо сказал Теодор, протягивая руку. — Они ждут танца, а нам нужно отвлечься.

Астория молча приняла приглашение, и, раздраженно поправив пышное платье, из-за которого ей едва удавалось ходить, последовала за Теодором в центр зала. Все стихли, окружив пару. Когда они остановились, в помещении слышались лишь такты шелестящей музыки. Широкие ладони легли на шелковистую ткань тугого корсета и надавили, вынуждая Асторию сделать шаг вперед. Она нервно облизнула пересохшие губы и положила руки на плечи Теодора. Вблизи он казался еще более высоким, и девушку внезапно захлестнуло смущение, заставившее отвернуть голову. Молчание вторило начальным покачивающимся движениям, а потом Теодор, уверенно посмотрев на порозовевшее лицо Астории, сделал несколько вальсовых шагов.

— Танцуешь ты все так же неуклюже, Нотт, — наконец пробормотала она, поднимая взгляд.

— Слава Мэрлину, Пэнси, у нас все получилось… — порывисто прижавшись к ней, прошептал Теодор. — Я был уверен, что ты передумаешь в последнюю секунду.

— Я тоже, — призналась она, но запнулась, почувствовав запах Теодора в такой близости. — Не знаю, как смогла решиться.

— Ты смелее, чем я думал.

— Да, — в словах Пэнси было раздражение, и Нотт не смог сдержать насмешливой улыбки. Он позволил себе слегка расслабиться, раз уж план сработал. — Слащавая церемония, не находишь? Не думала, что Пожиратели такие сентиментальные…

— Платье вполне сносное, — с иронией прокомментировал он, снова смотря вниз, чтобы не запутаться в ткани.