Подвалы твоего сердца (СИ)

Неловкое молчание длилось всего пару секунд. Гринграссы изумленно переглянулись, но лицо Теодора осталось непроницаемым. Теперь он был уверен, и все вокруг заиграло буйным светом. Полумрак в саду прекратил давить на плечи, и Нотт шагнул ближе к Астории. Она едва заметно отшатнулась, испуганно смотря на собственную руку. Теодор медленно стянул перчатку с дрожащих пальцев и снова отступил. Времени на сомнения и страх уже не было. Пожиратель взмахнул палочкой, и два кольца, взметнувшись в воздух, закружились в причудливом танце, а потом мягко опустились к вытянутым ладоням. Прохлада металла обожгла кожу пальцев. Вокруг Теодора и Астории закружились синеватые всполохи магии, окутывая и помещая их в пространство, как будто удаленное от остального мира. Гринграсс лихорадочно оглянулась по сторонам, и, подавленно всхлипнув, опустила голову. Её ладонь перехватили и сжали уверенные пальцы Теодора. Вскинув на него обреченный взгляд, Астория прочитала по губам: «Все в порядке». Была ли это правда, или всего лишь попытка её успокоить? Хотелось верить, что Нотт исполнит свою клятву, потому что за неё была принесена великая жертва.

Когда свечение погасло, раздались громкие аплодисменты. Астория растерянно посмотрела на свою семью и увидела радость на их лицах. Неуверенно улыбнувшись, девушка снова перевела взгляд на Теодора, но в последний момент заметила, как к ним направляется Протеус. Паника во взгляде Астории тут же передалась Нотту, и он бросил взгляд через плечо. Рука девушки дернулась из его ладони, но Теодор удержал её.

— И последний штрих, — почти пропел Протеус, доставая собственную палочку. — Для крепкого союза.

Теодор сжимал девичьи пальцы так сильно, что Астория поморщилась от легкой боли. Она не собиралась убегать, но Нотт, видимо, решил все же перестраховаться. Прикосновение, пусть и грубое, дарило ей хоть какое-то чувство защищенности в то время, когда Протеус был так близко.

— Этернио! — громко и четко произнес Пожиратель, а потом разрезал палочкой воздух. Кольца вспыхнули искрами, и волшебные лучи, вырвавшиеся из темных сапфиров, окружили фигуры молодых людей. За мгновение до того, как все закончилось, Теодор бросил взгляд на Гермиону. Она пронзала воздух отсутствующим взглядом, зато Малфой, сидящий рядом, смотрел на него с торжествующим злорадством. Теодор стиснул зубы, ощущая, что сердце опутывает нечто странное и сильное. И все же быть заложником чар было куда лучше, чем подчиняться Протеусу. Нотт смотрел на сына с легкой снисходительной улыбкой. Он ожидал вспышки ярости, обреченного стона, может, даже злых слез, но Теодор, выдержав взгляд отца, нагло улыбнулся ему. Пожиратель непонимающе нахмурился, и на железную уверенность пала тень сомнения. Однако вскоре чары погасли, и Протеус успокоился. Теперь ничто не могло помешать помыкать Теодором, и от этого он пришел в восторг, который заставил забыть о всяких тревогах.

— Поздравляю, — рассмеялся Протеус и круто развернулся. Ситуация становилась все более устойчивой, а потому он планировал наконец отдохнуть от контроля за всем.

Теодор, ненавидящим взглядом проследив за удаляющейся фигурой отца, повернулся к Астории. Её пальцы едва ощутимо шевелились в крепко сжатом кулаке.

— Прости, — поспешно извинился он и ослабил хватку. — И спасибо, — подняв ослабевшую ладонь Астории на уровень лица, Теодор прижался губами к прохладной коже в жесте искренней благодарности. Волшебница вздрогнула, но ничего не ответила. Её лицо выражало полную отрешенность и едва заметную досаду.

— Астория! — окликнула её мать и протянула руки для объятий. Теодор кивнул на вопросительный взгляд невесты и отпустил её руку. — Ты же приготовила такую восхитительную клятву! Неужели настолько разволновалась, что совсем забыла? — руки миссис Гринграсс опустились на плечи дочери и притянули к себе.

— Да, — хрипло выдохнула Астория, почти обмякая в объятиях. — Было так страшно…

— Ну что ты, милая, — цокнула языком женщина. — Это ведь твоя мечта! Но я тебя понимаю. Все невесты волнуются в день свадьбы.

— Волнуются… — эхом повторила девушка и устремила взгляд на гордую фигуру Малфоя. Он, придерживая за талию Грейнджер, направлялся в дом, где должна была состояться банкетная часть. В спину ему ударила прощальная и горькая улыбка.

Впиваясь пальцами в жесткие камни корсета, Драко легко вел Гермиону в сторону зала. Сегодня она была воистину обворожительна, но как-то подозрительно тиха. Грейнджер избегала его взгляда и никак не реагировала на прикосновения. В ней словно пропала тяга к борьбе, и Малфой не понимал, нравится ему это, или нет, однако потускневшие глаза омрачали все великолепие образа.