Подвиг

— Вы думаете? — незнакомецъ прищурилъ глаза и острымъ, непрiятнымъ взглядомъ посмотрлъ на Нордекова. — У васъ сигареты наврно имются? … Поди еще и съ заграничнымъ табачкомъ … Угостите по прiятельски. А то мн эти наши «Тракторы», «Совты» да «Пушки» 25 штукъ — сорокъ копекъ до тошноты надоли. Только горло дерутъ … А когда то славились табакомъ, между прочимъ … Богдановскiя, Месаксуди … Да было! Было же!

Онъ долго и со вкусомъ раскуривалъ предложенную Нордековымъ папиросу, потомъ продолжалъ съ жуткимъ спокойствiемъ, такъ не отвчавшимъ смыслу его рчи.

— Ненавидятъ всякую власть. И чмъ благородне, выше, доступне, скажемъ — красиве она, — тмъ боле лютой ненавистью ее ненавидятъ. Нашего прекраснаго Государя Императора, которому клялись въ «безпредльной преданности», котораго «обожали» — умли еще и какъ! ненавидть … Охотились за нимъ.

— Особые люди. He т, кто обожалъ его.

— Нтъ, гражданинъ, т же самые люди. Потому что онъ — власть! Потому что онъ — Государь … Вотъ поэтому онъ слишкомъ двсти лтъ взятъ подъ подозрнiе и облпленъ самою гнусною клеветой … Что, — вскрикнулъ незнакомецъ, — точно боялся, что Нордековъ возразитъ ему, — неправда?! … Кто всякiя гнусности писалъ и съ кафедры говорилъ про Домъ Романовыхъ? … Профессора, историки, публицисты, адвокаты … Эти «безпредльно преданные» благоговли передъ Герценомъ, Крапоткинымъ, Чернышевскимъ … Самые лучшiе наши поэты и писатели не прочь были изъ подъ полы написать гадкiе стишки, сказать гнусность! … А вдь ядъ то ея остается. Сто съ лишнимъ лтъ благоговли передъ мужикомъ, ходили въ народъ … На демократiю молились. Соцiализмомъ смнили христiанство. Вспахали и удобрили ниву и бросили въ нее смена. Теперь — собирайте урожай … Наша молодежь свою совтскую власть обожаетъ. Тоже — «безпредльно ей предана». Молодежь воспитана въ слпот и она слпа. Что говорить слпорожденному о красот природы и объ игр красокъ на солнечномъ луч — онъ не пойметъ вашихъ восторговъ …

Незнакомецъ притушилъ папиросу о гранитный парапетъ набережной и посл нкотораго молчанiя тихо и очень сердечно сказалъ:

— Вы присланы, чтобы поднять здсь возстанiе … Вывести народъ на улицу …

Нордековъ не отвчалъ.

— Я понимаю ваше молчанiе … Цню его … И крестъ Братскiй вы на мн видали … За этотъ крестъ, если найдутъ — разстрливаютъ … И отрзокъ карты я вамъ предъявилъ и все со мною вышло, какъ вамъ сказали тамъ, гд дали явку на меня, а вы все не врите. Правильно … Что жъ и я бы такъ же поступилъ … Здсь самому себ иной разъ не вришь … А вдругъ встанешь, да и пойдешь самъ на себя доносить, потому что надостъ скрываться.

— Нтъ, помилуйте … Отчего же, — какъ то смущенно заговорилъ Нордековъ. — Но, согласитесь, вашъ вопросъ … Здсь … Меня прямо огорошилъ …

— Ахъ да … Мильтонъ недалеко … И Гороховая, не за горами … А гд же говорить то? … Возстанiе? … Вы хотите заставить потечь рку снова по тому же руслу. Студенты, массовки … Рабочiе, митинги! … Армiя, безпорядки … И надъ всмъ, какъ руководитель — интеллигенцiя! … Либералы, народовольцы, нигилисты, соцiалисты, большевики! … Н-да … Задача. Прежде всего интеллигенцiи — нтъ … Была, да вся вышла. Выведена въ расходъ … Съ «блой» армiей ушла заграницу, убита, забита, загнана въ тартарары. А кто остался изъ этихъ «соцiалистовъ», пошелъ съ ними. И какъ было ему не пойдти? Онъ воспитывался въ ненависти и презрнiи къ религiи — большевики ему дали воинствующее безбожiе. Онъ ненавидлъ Императорскую власть — ему преподнесли такую ненависть, какая ему и не снилась въ самыя злыя минуты его жизни. Онъ презиралъ и не любилъ Россiю, ну такъ вотъ ея нтъ, вы понимаете, это выдумать надо: — нтъ Россiи! … Слышите, ни Россiи, ни Русскихъ нтъ, есть — Совты и есть совтскiе … Какъ же этимъ то такую власть не обожать? У насъ не только совтскiй патрiотизмъ, у насъ самый махровый совтскiй шовинизмъ …

— А кровь? … Какъ же они, въ большинств Толстовцы и непротивленцы, переварили всю большевицкую кровь, — сказалъ съ убдительною силою Нордековъ.

— Ахъ, кровь?… Но ему давно вдолбили въ голову, что при Царскомъ правительств въ сто разъ было больше крови, разстрловъ, пытокъ, казней и мученiй, въ сто разъ больше крови лилось. Открыли архивы и доказали, понимаете, доказали, что это такъ … He забудьте, что тутъ такая ложь, такая клевета, какой и самъ чортъ не придумаетъ. И голодъ и нищета при «Царизм«были въ сто разъ хуже! … Попробуйте сказать, что это неправда. Кто скажетъ? … Все боится, все «безпредльно предано» … Въ прежнее время все начиналось со студента. Кажется это въ «Бсахъ» я читалъ, какъ «отъ Москвы и до Ташкента вся Россiя ждетъ студента». Вы были студентомъ?

— He имлъ такой чести.