Поединок с судьбой

Аккуратно ссыпав груду меди на стойку перед собой, Анжей печально вздохнул, а матрос воспользовался заминкой, чтоб улизнуть прочь.

«Хорош делец, приятно видеть профессионала», решил я, наблюдая как монетки шустро сложились в кучки под ловкими пальцами каптёра — пять пятёрок, три десятки и уйма мелочи. Быстро же всё пересчитал.

— Ну что, красавец, будем знакомиться. Как тебя в судовую «роль» вписывать? И учти малёк, мне без разницы, как ты себя назовёшь — хоть Жаном, хоть Джоном, хоть Владыкой Преисподни.

Я улыбнулся, подход знаком и понятен.

— Этьен, просто Этьен.

— Ты хоть мне не ври, какой ты «просто Этьен», даже Джига заметил. Простецкий народ, при виде нашего сортира — или колдовством клеймит, или спрашивает: «а как оно работает?». Ты первый, кто и глазом не повел. Стало быть, уже видал такое. А где такое можно повидать? А, «просто Этьен»? Прям стремаюсь спросить, что твой папа-стражник, который из рыбаков, сторожит… Ну, да и фиг с ним, мне глубоко класть на то, кто ты и откуда, пока ты не создаёшь проблем и соблюдаешь общие правила.

Анжей вздохнул, то ли сочувствуя мне, то ли переживая, что не может раскрыть мою тайну.

— Правила у нас предельно простые. После утренней и вечерней склянки, можно час провести на палубе. Еду и питье приносят трижды в день. Хочешь, на палубе употребляй, а хошь — в «хоромах», дело твое. «Шанцевый инструмент» — миску, ложку и кружку, выдаваемые для потребления пищи, возвращать в целости и сохранности. В кормовые каюты не лезь, если тебя не пригласят те, кто там живут. Табай — не в счёт, он никого приглашать не может. Племянник кэпа, иногда, слишком вольно трактует своё "особое положение". Хоть бы его в эту чертову академию таки забрали. Достал уже со своими «светлыми мыслями». И, да, поскольку ты уже здесь, передай мастеру Янису, что Кэп и Шкипер шлют ему привет. И, как старые знакомые, надеются, что сегодняшний вечер в кают-компании будет скрашен не только большой бутылью «золотой лозы», но и его прекрасным пением.

Я кивнул.

— Конечно, предам.

Ничего себе, большая бутыль «золотой лозы», это же минимум золотой, причём, если сразу несколько брать. Если это, конечно, вино из Салехсы — подделки в других «винных королевствах» ни в какое сравнение с «салехсийским медом» не идут. Понятное дело, что мне это всё лишь в теории известно. Попробовать пока не доводилось, да и не надо оно мне. Насмотрелся я пьяных, хватило. Отец позволял себе что-то большее, чем кружку светлого пива, лишь когда приезжал в родное поместье, в Фиелле. И узнавали мы об этом, обычно, наутро. А тем временем, шкипер и кэп, за один присест, решили «приговорить» прибыль с сотни, подобных мне и Янису, «пассажиров». Это наводило на некие размышления. Случайно услышанные мной слова колдуньи на палубе про «разорение от благотворительности» заиграли новыми красками.

— А вино-то из Салехсы, или здесь брали?

Всеблагой, ну накой оно мне? Эта «простая жизнь» изрядно расслабляет. Вот, захотелось узнать, чем Яниса потчевать будут, взял и спросил. А то, что никакой городской стражник такое вино за всю жизнь ни разу не попробует, разве что недопиток у какого лорда из стакана сёрбнет, так то и без разницы. Ох, и скверный из меня шпион получился. Зато округлившиеся глаза Анжея того стоили.

— Малый, а не рановато ли тебе в винах разбираться?

— Рановато. Я ничего, крепче кваса, не употребляю, а им, как говорится, душу не обманешь.

Ну и куда меня несет, спрашивается? Любимая поговорка мужиков в ночной засаде! Там уж точно ничего крепче не пили, но вот сетовали на жизнь — регулярно.

— Я не в винах, я в ценах на вина немного разбираюсь. Вот и стало любопытно, не более.

Взгляд Анжея слегка потеплел.

— Так вот оно что, твой батька на таможне сидит. Ну, так-то да, это многое может объяснить. И откуда деньжата, и отчего он не хочет, чтобы ты на колдуна выучился. Обычно, такую хлебную работенку стараются своим передать. А тут у сынишки ретивое взыграло. Только вот, объясни мне, неразумному, где же ты сортир со сливом углядел?

Я скептически глянул на «заведшегося» складского.

— Вот уж не думал, что это есть диво-дивное и чудо-чудное. Сверху бочонок двухсотлитровый ставишь и тубой с мелким бочонком соединяешь. Ну, и рукоять эта — явно пробку с грузом в маленьком бочонке открывает. Невелика наука. У отца на посту — единственное удобное место для этого дела было. Колдуны, которые за водяной ров и прочее отвечают, для своего удобства оборудовали. Ну, и, сами, колдовством, воду в бочку нагоняли раз в смену. Конечно, те, кто на воротах дежурит, мимо подобного «удобства» не проходили. Не слишком таинственно?

Анжей глянул на меня с легким превосходством.

— Так ты думаешь, что сверху большая бочка стоит, в которую воду наливают?