Читаем Поэма о скрытом смысле. Первый дафтар полностью

1145 Жизнь, как ручей, новой и новой приходит,

постоянной представляясь во плоти.

Она из-за стремительности постоянной по очертанию показалась,

как искра [от тлеющей головни], которую ты быстро раскрутишь рукой.

Головешку, если раскрутишь ты ловко,

то взору [языком] огня она представится, довольно протяженным.

Эта протяженность промежутка (времени) от быстроты (Божественного) акта

показывает постоянно ускорение (Божественного) акта[203].

Искателем сего таинства пусть даже всеведущий ученый является,

а вот [тебе] Хусам ад-дин, кто превосходной книгой является.

[О том, как] заяц прибыл ко льву

1150 Лев, пылая /букв.: в огне/, и в злобе и ярости,

увидел, как тот заяц идет[, еще] издали.

Бежал без смятения и вольно он,

озлобленно, быстро, резко и с хмурым лицом.

Ибо от смиренного прихода подозрение бывает,

а от смелости устраненье любого колебания /сомнения/ бывает.

Когда приблизился он совсем к порогу,

воскликнул лев: «Ну, эй, выродок!

Я же слонов на куски разрывал,

я же уши льву свирепому надирал!

1155 Недозаяц /букв.: полузаяц/, кто он такой, чтобы эдак

повеление мое швырять оземь?»

Отбрось сон беспечности зайца,

рев этого льва, эй, осел, послушай!

[О том, как] заяц принес извинения

Сказал заяц: «Пощади! Извинение у меня есть,

если подаст прощения превосходительство твоего руку».

Сказал [лев]: «Что за извинение, о ограниченность бестолочей!

Разве сейчас ему время предстать пред царями /шахами/?

Птица неурочная ты[204], голову твою надо рубить.

Извинения глупца не следует выслушивать.

1160 Извинения глупца хуже, чем преступление его, бывает[205].

Извинение невежды ядом любому знанию бывает.

Извинение твое, о заяц, от знания опустошено:

я не заяц [= не ослоухий][206], чтобы в уши мои [его] ты вложил».

Сказал [заяц]: «О царь /шах/, ничтожного кем-нибудь сочти,

на извинение насилье испытавшего ухо навостри.

Особенно ради заката [= чистоты /отчисления/] сана своего[207]

заблудшего ты не прогоняй с пути своего.

Океан, что воду любому ручью подает,

всякий мусор на поверхность и гладь выносит.

1165 Не уменьшится море от такой щедрости,

от [своей] щедрости море не станет ни больше ни меньше».

Сказал [лев]: «Воздам [каждому] я щедростью по месту его,

ткань каждому отрежу по росту его».

Сказал [заяц]: «Послушай, если я не достоин [твоей] милости,

то голову [свою] склоню перед драконами [твоей] жестокости.

Я ко времени завтрака [твоего] в путь пустился,

с товарищем своим к царю /шаху/ отправился.

Со мной тебя ради зайца еще одного

парой и попутчиком сделали те [звери].

1170 Лев какой-то в пути нацелился на [сего] раба,

нацелился на обоих попутчиков, идущих [к тебе].

Сказал я ему: Мы – рабы царя царей (шахиншаха),

соратники /слуги/ ничтожные того (высокого) порога».

Сказал он: Царя царей! Кто ж будет он? Постыдись!

При мне поминать ты всякое ничтожество не смей!

И тебя, и царя твоего я в клочья разорву,

если ты и друг твой развернетесь от двери моей.

Сказал я ему: Позволь разик еще

лик [моего] царя /шаха/ увидеть и принести [ему] о тебе весть.

1175 Сказал он: Попутчика в залог оставь при мне,

а если нет, то жертва – ты, по верованию моему /в колчане моем/.

Умоляли мы его долго, пользы не принесло.

Друга моего он схватил, меня отпустив одного.

Друг мой тучностью раза в два превосходил меня,

и миловидностью, и красотой, и телесами.

Отныне из-за того льва сия дорога перекрыта.

Перипетия моя была такова, и тебе [о ней] сказано.

От [установленного] содержания отныне надежду отсеки;

истину говорю я тебе, а Истина – горька!

1180 Если содержание нужно тебе, то путь расчисть!

Давай иди да отпор тому бесстрашному дай!»

[О том, как] лев ответил зайцу и отправился с ним

Сказал [лев]: «Во имя Аллаха (Бисми-Ллах), иди покажи [мне], он где!

Вперед пошел, если говоришь ты правду!

Чтобы я по заслугам его и сотни подобных ему воздал,

а если ложь все это, то по заслуге тебе воздал».

Отправился в путь [заяц], как поводырь, впереди,

чтобы привести его [= льва] к силкам своим —

к колодцу, который он уже наметил,

колодец глубокий силками [для] жизни /души/ его он уже сделал.

1185 Пошли они оба вплоть до колодца.

Вот тебе заяц, что вода под соломой![208]

Вода солому на равнину выносит:

вода, удивительно, как же гору сносит?

Силок ухищрения его петлей для льва был —

диковинка зайца, что (целого) льва затащила.

Какой-то Муса Фир‘ауна водами Нила

убивает с [его] войском и армадой тяжелой[209].

Какой-то комарик Намруду половинкой крыла

рассекает бесстрашно голову по шву[210].

1190 Перипетии того, кто слово врага послушал,

увидь [и] наказание тому, кто стал другом завистника —

перипетии Фир‘ауна, что Хамана[211] послушал,

перипетии Намруда, что Дьявола послушал.

Врага, хоть по-приятельски и заговорит он с тобой,

силками считай, хотя о зерне и заговорит он с тобой.

Если тебе (кусок) сахара он подаст, его ядом считай,

если с телом как-то обходительно поступит, это подавлением (кахр) считай.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сонеты 4, 24, 47 Уильям Шекспир, — лит. перевод Свами Ранинанда
Сонеты 4, 24, 47 Уильям Шекспир, — лит. перевод Свами Ранинанда

     Сонет 24 — один из 154-х сонетов, написанных английским драматургом и поэтом Уильямом Шекспиром, который является частью последовательности «Прекрасная молодёжь», «Fair Youth» сонеты (1—126). Сонет 24 затрагивает тему спора между взглядом и сердцем поэта в видении при внимательном рассмотрении своего близкого друга и партнёра по творческой деятельности, которому были посвящены и соответственно адресованы сонеты, вызвавшие нескончаемые споры среди критиков на протяжении уже нескольких веков. При этом, повествующий обнаружил иллюзорную картину того, что видят глаза, у которых нет возможности познать своим сердцем того, кого они пристально рассматривают. Характерной особенностью сонета 24 является то, что повествующий указал характерную психологическую уязвимость присущую любому человеку, когда он охвачен чувственными страстями, и именно тогда, даже интуиция или жизненный опыт были не в состоянии подсказать абсолютно верное решение. В отличие от поэтов-современников, тема затронутая в сонете 24, отражала сокровенные чувства и страсти автора во время его написания. Выводы: при кажущейся простоте и повторяемости темы, автор искусно вплёл в содержание сонета 24, аллегорическое сопоставление своего взора с художником-живописцем, а своё тело сравнил с холстом, натянутым на раме. Однако, написанный образ юноши был не до конца написан взором играющим роль художника, несмотря на это его образ оставался всегда милым для сердца поэта. Впрочем, по мере прочтения создаётся впечатление, что живописная картина с отображённым образом юноши всё время меняется, не находясь в статически неизменяемом состоянии. Зная изменчивую природу окружающего под воздействием немилосердного времени поэт сожалеет, что «эти хитрые глаза» всё время желают украсить образ юноши, поэтому они продолжают рисовать прекрасный образ юноши, так и до конца, не познавши его сердце, это — во-первых.  Во-вторых, можно догадаться, что литературные образы сонета 24 определённо послужили прообразами для написания романа «Портрет Дориана Грея» ирландским писателем и драматургом Оскаром Уайльдом.

Komarov Alexander Sergeevich;Комаров Александр Сергеевич

Драматургия / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная драматургия / Зарубежная поэзия / Стихи и поэзия
Сонеты 121, 22 Уильям Шекспир, — литературный перевод Свами Ранинанда
Сонеты 121, 22 Уильям Шекспир, — литературный перевод Свами Ранинанда

     Сонет 121 — один из 154 сонетов, написанных английским драматургом и поэтом Уильямом Шекспиром. Этот сонет является частью последовательности сонетов «Прекрасная молодёжь», в которой поэт выразил свою приверженность отеческой любви к юноше, который вдохновлял к написанию произведений литературы и драматургии. Сонет 121, является ключевым в контексте всей последовательности сонетов «Прекрасная молодежь» («Fair Youth») 1-127. Который приоткрыл автобиографические детали личной жизни поэта и гения драматургии на все времена. Содержание сонета 121 даёт полное право утверждать, что под литературным псевдонимом «Уильям Шекспир» писал Эдуард де Вер, граф Оксфорд, опираясь на переписку семейства Сесил и пометки на полях Библии, бывшей в личном пользовании у графа Оксфорда.    Основная тема сонета затрагивает падение морали из предыдущего поколения в последующее, но основной опорной точкой сонета является «аллюзия» с ссылкой на известную фразу из Библии обращения Бога к Моисею: «Я есмь то, что Я есмь…». Однако, характерной особенностью сонета 121 является факт выбора сюжетной линии, где автор сонета предпочёл тему, обратившись к «Одам» Горация, Книга III, поэма 6, 45-48. В «Одах» Горация есть известная, но не всегда, верно, истолкованная фраза: «Damnosa quid non inminuit dies / Зачем ты сокрушаешь то, что не за один день (было сделано)?».

Автор Неизвестeн

Литературоведение / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия