Поэма о скрытом смысле. Шестой дафтар

Того, чей свет прикрыл лицо Его?

Идёт без покрывала на лике это Солнце,

избыток Его света – для Его лика маска.

От кого ты скрываешь Его, о ревнивый?

Ведь солнце [само] от Него не видит следов».

[Разум говорит: ] «Ревность от того возрастает в моём теле,

что от себя я также хочу [Его] скрыть.

Из-за огня нестерпимой ревности

со своими глазами и ушами веду войну я».

695 «Раз у тебя столь [жгучая] ревность, о душа и сердце,

тогда рот сомкни и говорить прекрати».

«Боюсь, если я замолчу, то Солнце

с другой стороны[, показывая Себя,] разорвёт завесу.

В молчании наш разговор [о Нём лишь] проявится,

ведь от сдерживания желание [показаться] увеличится.

Если Море взревёт, рёв его в пену превратится,

волнение его в „Я хотело стать известным“ превратится».

Произносить слова [о Нём] – это закрывать просвет[, откуда Он проявляется]:

по-настоящему выражать речи – это скрывать [Его].

700 Как соловьи, голоси перед Розой,

чтобы отвлечь их от аромата Розы,

чтобы словами [песен] были заняты уши их,

чтобы к лику Розы не воспарило сознание их.

Пред таким Солнцем, что слишком ярко,

воистину, любой проводник – это разбойник.

История о певце, который на пиру у тюркского амира начал читать такую оду (газал):

«Роза ли ты, лилия ли ты, кипарис ли ты, луна ли ты? Я не знаю.

От меня, взволнованного, потерявшего сердце, чего ты хочешь? Я не знаю»,

и о том, как тюрок закричал на него: «Говори о том, что знаешь!», и об ответе певца амиру

Певец начал перед тюрком пьяным

под завесой мелодии [воспевать] тайны «Разве не…?»[58]:

«Я не знаю, луна ли Ты [= Бог] или идол,

я не знаю, чего Ты хочешь от меня.

705 Я не знаю, какую услугу мне оказать Тебе,

молчать ли мне, иль словами выразить Тебя?

Вот дивно, ведь от меня Ты не отдельно,

[а всё же] я не знаю: где я и где Ты?

Я не знаю, меня Ты как затягиваешь,

иной раз в грудь [Свою], иной раз в кровь затягиваешь?»

Так он уста свои для «Я не знаю…» раскрывал,

[из] «Я не знаю…», «Я не знаю…» настрой создавал.

Когда перешло [все] границы «Я не знаю…», на удивление,

у нашего тюрка от такого пыла прихватило сердце.

710 Вскочил тюрок и вытащил булаву,

чтобы ею голову певца поразить.

[Но] булаву перехватил воевода рукою,

сказав: «Нет, убивать певца в сей миг – это плохо».

Тот [= тюрок] сказал: «Эти повторы бесконечные и бесчисленные его

разбили мой вкус [= пришлись не по нраву], разобью-ка я голову ему.

О рогоносец, раз ты не знаешь – не неси ахинею (букв.: не ешь дерьмо),

а если знаешь, то играй цели ради.

Скажи, о рассеянный, о том, что знаешь,

„Я не знаю, я не знаю…“ не затягивай.

715 Я спрошу[, допустим]: „Откуда ты, эй, ханжа?“

Ты скажешь: „Не из Балха и не из Харата.

не из Багдада и не из Мосула, не из Тираза“,

затягивая в „не“ да „не“ длинную дорогу.

Просто скажи, откуда ты, и свободен,

пересматривать вопрос здесь – это глупо.

Или я спрошу[, допустим]: „Что ел ты на завтрак?“

Ты скажешь: „Не вино и не кебаб,

не сушёное мясо, и не похлёбку, и не чечевицу“.

Что ты ел, о том скажи лишь и довольно!

720 Это длинное словоблудие (букв.: пережёвывание слов) ради чего?»

Сказал певец: «Ради того, что объект мой – сокрыт.

Шарахается утверждение [Бога] от тебя, до того как отрицаешь ты,

отрицание я использовал, чтобы ты почувствовал от утверждения аромат.

В мелодию я вношу настрой, используя отрицание,

когда ты умрёшь, смерть расскажет [тебе] про эту тайну».

Комментарий к его [= Пророка] словам, мир ему: «Умрите, прежде чем вас настигнет смерть» [59] . [То есть] умри, о друг, до [физической] смерти, если хочешь жить, ведь Идрис от смерти такой стал жителем рая ещё до нас

Души агонию изрядно испытав, ты [всё ещё] за покрывалом,

потому что смерть была основным принципом, а ты [его] не выполнил.

Пока ты не умрёшь, агония души не закончится,

без завершённости лестницы ты не доберёшься до крыши.

725 Когда из ста ступенек двух ступенек не хватает,

для крыши старающийся [на неё взойти] – заповеданный чужак.

Когда верёвке одного метра (газ) из ста метров не хватает,

вода в ведро из колодца как попадёт?

Потопления корабля [своего бытия] ты не испытаешь, о амир,

пока не загрузишь в него последний манн [= последнюю каплю][60].

Последний манн основой считай, ведь он – [что] утренняя звезда,

он потопит корабль соблазнов и заблуждений.

Солнцем в лазурном своде [небес] станет

корабль [само-]осознания, когда потонет.

730 Раз ты не умер, агония души продлилась,

умри/погасни поутру, о тиразская свеча![61]

Пока наши звёзды не скроются,

знай, что скрыто Солнце мира.

Булавой себя ударь, эгоизм [свой] вдребезги разбей,

потому что в вату для ушей превратился телесный/плотский глаз[62].

Булавой ты по себе ударяешь сам, о примитивный,