Поэтические воззрения славян на природу. Сотворение мира и первые существа

Шествуя в тучах, облекаясь в их туманные покровы, бог-громовник сам принимает исполинские размеры и наделяется такою же дикою прожорливостью и чрезмерною жадностью к напиткам, как и все великаны. Мы уже видели, что Тор съел у Трима быка и восемь больших рыб и выпил три бочки меду, а в гостях у Гимира сожрал двух быков; по свидетельству одной из старинных саг, некогда он выпил пол-океана. Сидя в валгалле, Тор опорожняет такие великие чаши, каких никто не в состоянии выпить. Во время грозы Индра раскалывает скалу-облако и, укрепляясь к битвам, поглощает божественный напиток в таком изобилии, что брюхо его вздымается подобно горе и сравнивается с морем; он зараз осушает тридцать рек. Туча, бочка (сосуд) и брюхо обозначаются в санскрите одинаковыми названиями[452]. Отсюда, с одной стороны, объясняется тот демонический тип громовника, с каким выступает он в некоторых народных преданиях, как существо скорее родственное, чем враждебное великанам и черту; отсюда же, с другой стороны, объясняется и самое различие в характере великанов. Как представители грозовых туч, они являются то злобными супостатами Перуна, то, напротив, его спутниками и помощниками в творческом деле установления весны, с ее дождевыми ливнями и плодородием[453]. Остановимся на сказке о «летучем корабле». Герой отправляется добывать несказанную красавицу; странствование в ее далекое царство он совершает на летучем корабле (= туче), а чтобы получить невесту – должен, следуя эпическому приему, отважиться на несколько трудных подвигов, в исполнении которых ему помогают могучие товарищи. Товарищи эти, встречаемые и в других сказках, принадлежат к одной породе с великанами и известны под следующими именами: а) Объедало, который разом пожирает двенадцать быков, хлеб кидает в рот полными юзами и все кричит: «мало!»; b) Опивало, которому целое озеро на один глоток станет; опорожнить сорок огромных бочек вина – для него сущая безделица; с) Скороход – на одной ноге идет, а другая к уху подвязана; если же захочет воспользоваться обеими ногами, то за один шаг весь свет перешагнет; d) Стрелок, который на тысячу верст так метко попадает в цель, что ему нипочем попасть в глаз мухи; е) Чуткий – слух его так тонок, что он слышит, как трава растет; прилегая ухом к земле, он узнаёт, что на том свете делается; f) Мороз-Трескун, или Студенец, – он входит в чугунную, докрасна накаленную баню, в одном углу дунул, в другом плюнул, глядь – уж везде иней да сосульки висят; g) наконец, старик с вязанкою дров, которые стоит только разбросать, как вмиг явится несметное воинство. Царь, отец красавицы, требует от доброго молодца, чтобы он заявил свое богатырство. И вот, по приказу царя, выставлены для него горы печеных хлебов, двенадцать жареных быков и сорок бочек вина; надо все съесть и выпить. В этом деле помогают ему Объедало да Опивало. Потом приказывает царь молодцу, чтобы он в короткое время, пока будет обед продолжаться, добыл и принес живой воды. Вместо него бежит за водою скороход, но на обратном пути засыпает крепким сном. Чуткий услыхал его храп и сказал стрелку; стрелок разбудил соню своим выстрелом, и живая вода была доставлена вовремя. Мороз-Трескун спасает молодца от раскаленной чугунной бани, а старик с вязанкою дров выставляет столько войска, что царь покоряется и уступает жениху свою прекрасную дочь. Вариант, записанный г. Худяковым, отличается некоторыми любопытными особенностями; здесь выведены еще два богатыря: Дубыня, исторгающий крепкие вековые дубы с корнями, и другой, с такою силою дующий из своих ноздрей, что за тысячу верст вертит крылья мельниц, гонит по морю корабли, опрокидывает и уносит на воздух царские войска. Является в некое царство добрый молодец Ивашка и слышит – по всему народу объявлено, что царевна выйдет за того замуж, кто ее перегонит и прежде нее принесет из колодца воды; а кто возьмется за это дело, да не перегонит – с того голова долой. Сама же царевна куда шибко бегала! Ивашка выставил за себя скорохода: понесся скороход быстрее стрелы, добежал до колодца, почерпнул в кружку – и назад; на половине дороги поставил кружку наземь и утомленный лег спать. А царевна еще далеко до колодца не добежала; увидала спящего соперника, взяла его полную кружку, а свою пустую оставила на месте и повернула домой. Пробужденный стрелою, Скороход успел сбегать к колодцу и воротился с водою раньше царевны. Не захотелось царю выдавать дочери за Ивашку, вздумал откупаться деньгами. Ивашка потребовал столько золота, сколько один человек поднять может, и велел собирать со всего царства холсты и шить огромный мешок. Сшили мешок, наполнили золотом; думают – никто не подымет, а Дубыня взял и спокойно понес. Жалко стало царю золота, послал за богатырями в погоню большое воинство. Ивашко с товарищами уже плыл в ладьях по морю; видя то, и царское войско посажалось на корабли и пустилось за ними. Тогда тот из богатырей, что был мастер дуть, поднял сильные ветры: из одной ноздри направил он вихрь против царских кораблей, а из другой подул на свои собственные паруса; корабли назад отбросило, а ладьи живо к другому берегу прибило. Точно такая же сказка существует у сербов: «Дjевоjка бржа од коња». Красота этой девицы описана так: «била je некака hевоjка кoja ниje poh ена од оца и мajкe, него je начиниле виде од сниjега изваћена из jaмe бездање према сунцу Илиjнскоме, вjeтap je ожвио, роса je подоjила, а гора лишћем обукла и ливада цвиjећем накитила и наресила. Она je била бjелa од сниjега, румениjа од ружице, cjajниja од сунца»[454]. Чудная дева объявила по всему свету: кто, сидя на коне, перегонит ее, за того она пойдет замуж; но такой подвиг был весьма труден, потому что на бегу она выпускала «некака мала крила исподпазуха» и с помощию своих крыльев неслась быстрее всякого коня. В итальянской редакции означенное предание выразилось в такой форме: Масционе отправляется закупать товары, на пути встречает разных богатырей и берет их с собою. «Я, – говорит о себе один из богатырей, – называюсь Молния из Стрелограда и могу бегать так же быстро, как ветер». – «Меня, – говорит другой, – называют Заячье Ухо из города любопытных: если я прилягу ухом к земле, то узнаю все, что делается на белом свете». – «Мое имя, – замечает третий, – Хорошо-стреляй из местечка Прямо-в-цель». – «А меня, – прибавляет четвертый, – зовут Дуй-богатырь (Blasius) из Ветрограда; своим ртом я могу производить всякие ветры: захочу – и повеет тихий зефир, вздумаю – и зашумит свирепый борей!» – и в подтверждение своих слов он начал дуть так сильно, что поднялась буря и низвергла целые ряды вековых дубов. – «Мое имя, – говорит наконец пятый, – Крепкая Спина, родом из Твердой Скалы; я могу поднять на плечи громадную гору, и она покажется мне не тяжеле пера»: очевидно, что он соответствует нашему Горыне. Спутники прибыли в некое государство, где царствовал король, а у него была дочь, которая бегала с быстротой и легкостью ветра: когда она неслась по нивам – под ее стопами даже не гнулись колосья! Король обещал выдать свою дочь за того, кто превзойдет ее в беге. Богатырь Молния опередил ее; но король назначил перебежку, а королевна подарила своему сопернику перстень с волшебным камнем: тот, кто надевал этот перстень на палец, ни за что не мог тронуться с места (кольцо – звено цепи, символ оков, опутывающих быстроногого соперника). Заячье Ухо прислушался и узнал про коварный умысл; стрелок пустил с тугого лука стрелу и сбил с кольца волшебный камень; королевна была побеждена, король предложил за дочь выкуп, и Крепкая Спина забрал у него все серебро и золото. Все эти сказочные богатыри суть олицетворения могучих сил природы: Опивало – особое прозвание великана как жадного высасывателя дождевых туч; поглотив в себя целое море, он низвергает потом воду из своей пасти и шумными потоками затопляет все окрестные поля и луга. Это тот же сказочный змей (smok = сосун), который до какой реки ни припадет – ту и выпьет словно лужицу, который начинает напоследок тянуть самое море и до того опивается, что тут же лопается: живое поэтическое изображение переполнившейся дождем тучи (на метафорическом языке моря), которую сосет змей-молния и которая изливается на землю при оглушительных раскатах грома и затем пропадает. По свидетельству Эдды, бог Один выпил мед Квасира (нектар), сокрытый в горе, пробравшись туда в просверленную дыру в образе змея. Отголосок этого любопытного предания слышится в норвежской сказке о великане, преследующем доброго молодца: видит великан, что путь ему прегражден высокою горою и широким морем, и призывает двух помощников. Это были Bergbohrer (сверлитель гор) и Meersauger (высасыватель моря); первый просверлил насквозь гору, а последний вытянул в это отверстие пространное и глубокое море в три добрых глотка, т. е., переводя на прозаический язык: молния буравит тучу и низводит из нее обильные воды дождя[455]. Согласно с этими данными, русское предание дает сильномогучему богатырю, рожденному из обрубка дерева (т. е. молнии), знаменательное имя Соски-богатыря. Сказки приписывают Опивале неумеренное поглощение вина, и это имеет мифическое значение; ибо, в числе других метафорических уподоблений дождя, одно из самых обыкновенных у арийских племен было уподобление его опьяняющим напиткам. Лицо Объедалы создано народной фантазией в соответствие Опивале: как тот много пьет, так этот много пожирает. Идея, выражаемая им, та же самая: он пожирает быков, в образе которых доисторическая старина олицетворяла громоносные тучи. Очевидно, что наш Опивало тождествен скандинавскому турсу, а товарищ его Объедало – скандинавскому иотуну. Последний подвиг Ильи Муромца состоял в убиении нечестивого Идолища, который ел зараз по целому быку жареному, со всеми косточкам, и пил по котлу меда или пива, а котел так был велик, что его с трудом подымали двадцать человек, или – как он сам о себе выразился в одном варианте, насмехаясь над Ильею Муромцем: