Поэтика за чайным столом и другие разборы

Согласно Московской фонологической школе, И и Ы — один гласный; в ЛИ они последовательно рифмуются и аллитерируют друг с другом.

97

Строго говоря, здесь -н- часть корня, и лишь этимологически — суффикс.

98

Соблазнительно истолковать эту мягкость как фонетический аналог легкости.

99

Гаспаров 1997а: 518–520; Жолковский 2011а: 278, 294, 352–353.

100

Жолковский 2011а: 358–360 (со ссылками на анаграмматические прочтения Пастернака у И. П. Смирнова и Б. А. Каца); см. также: Бройтман 2007: 323–324.

О готовности Пастернака (вообще склонного к каламбурам на имена собственные, начиная с фамилии Пастернак; см.: Жолковский 2011а: 127–133, 143–144) анаграммировать имя Зинаиды Николаевны свидетельствует знаменитая фраза из его письма к ней от 17 мая 1931 г.: «Я хочу жить пронзенным и прозиненным» [Пастернак 2003–2005: VIII, 510].

101

Пастернак 1993: 179.

102

Печатается впервые.

За замечания и подсказки я благодарен Михаилу Безродному, Дмитрию Быкову, Е. В. Капинос, О. А. Лекманову, Л. Г. Пановой.

103

В Полном собрании сочинений (см.: Пастернак 2003–2005: II, 185) отрывки 5-й и 6-й не разделены — видимо, по ошибке; во всех остальных изданиях строка И на эти-то дива идет после отбивки, открывающей 6-й отрывок.

104

Впрочем, элемент повествовательной отстраненности, эпической надмирности в изображении людских страстей чувствуется уже и в предыдущих фрагментах «Вакханалии».

105

О моей трактовке поэтического мира Пастернака см., без дальнейших отсылок: Жолковский 2011а.

106

Литературный топос «ничто» — тема для особого исследования. Красноречивый образец этого топоса — загробное стихотворение Бунина <«Без меня»> (см.: Жолковский 2009: 53–55); возможный кандидат — гётевско-лермонтовские «Горные вершины…». Интереснейшую параллель к ЦН как картинке без людей, но полной рефлексов человеческого обихода представляет рассказ Р. Брэдбери «Будет ласковый дождь» («There Will Come Soft Rains»; 1950), где в доме, уцелевшем после тотального ядерного уничтожения человечества, продолжают функционировать системы заботливого поддержания условий человеческой жизни.

107

Кстати, любка, маттиола и ночная фиалка — один и тот же цветок, ср. в черновом варианте «Любки»: Зовут их любкой. Александр Блок, Сестра, жена и сын — ночной фиалкой.

108

Небольшой букет символистских ночных цветов, вводимый обобщением: «„Опьяняющее“ действие ночных цветов соединяет эротическо-мистическую креативность с поэтической» — см.: Ханзен-Лёве 2003: 601.

109

На этом соотнесении ночных цветов ЦН с чувственным безобразьем прошлой ночи могли сказаться эротические и другие архетипические коннотации «Ночной фиалки» Блока, в которой, впрочем, примечательно преобладание одурманенности, оцепенения и забвения, родственных не столько ночному безобразью, сколько утренней непрошибаемости ночных цветов в ЦН.

110

Даже Фет, начинающий с того, что Целый день спят ночные цветы, далее сосредотачивается на ночном общении героев.

111

Этот сдвиг выдержан в духе одной из частых разновидностей контакта — тождества того, что находится «здесь», в доме, и «там», в пейзаже, ср. И тех же белых почек вздутья И на окне, и на распутье, На улице и в мастерской («Земля»).

112

См., например: http://plantlife.ru/books/item/f00/s00/z0000011/st032.shtml.

113

Мотив чистоты / грязи в контексте разговора о ночных цветах возникает у Пастернака в раннем варианте «Любки»: Дыша внушеньем диких орхидей, Кто пряностью не поперхнется? Разве Один поэт, ловя в их духоте Неведенье о чистоте и грязи.

114

Форма льет отсылает к 3-му отрывку «Вакханалии», где Мария Стюарт В юбке пепельно-сизой Села с краю за стол. Рампа яркая снизу Льет ей свет на подол, — световому эффекту, в свою очередь программно перекликающемуся с 1-м отрывком, где Лбы молящихся, ризы И старух шушуны Свечек пламенем снизу Слабо озарены. «Пастернак объяснял, что в „Вакханалии“ ставил перед собой пластическую задачу передать разного происхождения свет снизу» [Пастернак 1997: 687].

115