Читаем Поэты пражского «Скита» полностью

Поэты пражского «Скита»

Алексей Владимирович Эйснер , Вадим Владимирович Морковин , Владимир Федорович Мансветов , Евгений Сергеевич Гессен , Раиса Петровна Спинадель

В двенадцатом часу пуховики теплы,и сны храпят, прожевывая будни…В оскале улицы — луны блестящий клыки тишина, застывшая, как студень…И каждый раз, что на свиданье — мост,два переулка влево, в подворотне…Хозяин жирный, ласковый прохвост,и злой лакей, зеленоглазый сводник…Со скрипом дверь — из мира в мир межа,огни сквозь дым, как дремлют — еле-еле…У столиков — округленное в шарлоснящееся сытостью веселье.Хозяин знает, кто и почему —который раз — «Пришли послушать скрипку?»и, как иглу, в прокуренную мутьвтыкает осторожную улыбку.Подсядет девушка полузабытым днем,глаза сестры грустят в бокал налитый,и тлеет память голубым огнемв журчаньи мерном прялки Маргариты…Знакомый фрак, потертый, как тоска,сквозь дым не видно — кажется, что в гриме…На горле струн усталая рука —и до двенадцати им задыхаться в шимми…Последний стрелке одолеть скачок,последнюю секунду время душит —взвивается, как бешеный, смычок —и молнией в растерянные уши.Старинных башен бьют колокола,нет больше нищей и ничтожной плоти —размах бровей — два хищные крыла,и горло струн затиснувшие когти.О, как растет, как ширится гроза!В прибой у стен и грохот и раскаты!Табун столетий опрокинул зал —раскрыть глаза — и не вернуть Двадцатый!И не жалеть, что в этом гневе зларастоптана скупая добродетель,когда в простор такой размах крыла —через миры на бешеной комете!..…У столиков — тупых зрачков свинец,слюнявый рот, напудренные плечи…И вот теперь, когда всему конец,и смех у них такой не — человечий!И для того ль Он искушал простыхи мудрый ум сомненьями тревожил,чтоб, хрюкая, вздымались животыи в сотни рож кривился облик Божий?Свинцом заткнуть бы жадных улиц рот!Из-под перин за шиворот на площадь!Пусть устали не знает эшафот,и пламя в небе черный дым полощет!Пусть дрожь не успокоит пуховик,и женский жир с готовностью разлитый —когтимых струн невыразимый крикне может быть, не смеет быть забытым!Упал смычок. Сгоревшие глаза,как вход в подвал. Идет ко мне без зова…И пересохшим горлом не сказатьохриплого, взъерошенного слова.И только девушка — как будто бы поет —к его плечу — и без греха улыбка…О, этой нежности она не продает,что сумасшедшая найти умела скрипка!..…По улицам — как студень — тишина.Звезда кровавая предвестница рассвету…Какое счастье — есть еще страна,где миллионы слышат скрипку эту!

1925 «Своими путями». 1925. № 5