Поезд на Иерусалим

– А это – святой Иоанн Воин. Смотрите-ка, он всё правильно выбирает, мамочка, он умненький мальчик, чуткий, да, Янчик? Берите, берите. Он тебя, Яничек, будет защищать.

Мать стиснула губы и достала кошелёк. Уже отдав деньги и застёгивая сумку, буркнула:

– Ненормальный он, а не чуткий.

– Зря вы это, мамочка, всяк на свой лад ненормальный, семя тли в каждом есть, а на ребёнка не надо наговаривать, даст Бог, выправится, – мурлыкала старушка, поплотней заворачивая дощечку с картинкой в кулёчек.

Вечером, отправляясь в постель, Ян привычно взял с собой Спайдера и Бэта. Подумал и присоединил к этой компании нового друга. Улёгся на бок и принялся в свете ночника разглядывать картинку.

Копьеносец не вопил и не кривлялся. Он смотрел на незримую опасность спокойно, но не легкомысленно. Сосредоточенные глубокие глаза. Ян смотрел в них долго-долго, как будто в чём-то клялся. Потом сунул дощечку под самую середину подушки и накрепко уснул, окутанный сладкой дымкой. Наутро он проснулся бодрым и весёлым, и всю субботу собирал из лего всякую всячину.

***

Он перестал носить с собой игрушки и корчить рожи. Он перестал доставлять хлопоты. Кроме одной: отказывался коротко стричься под машинку, требовал полубокс. Он старался смотреть на мир сосредоточенно, широко распахивая глаза – и постепенно научился.

Каждое утро он доставал из-под подушки портрет Воина, говорил ему: «Здравствуй, друг!» и бежал глядеться в зеркало, чтобы сверить лицо с ликом. Ставил на письменный стол: дожидаться вечера. На ночь снова укладывал под подушку.

Образ Врага отступил, и Ян запретил себе воскрешать его в памяти. Но он не забыл, через что прошёл. Ян никогда не дразнил бомжей или городских безумцев, как другие мальчишки. Он знал, что мог бы и сам оказаться на их месте. Более того, он подозревал, что совсем рядом находятся некоторые из тех, кто не сумел легко отделаться. Вот химичка, которая вздрагивает от любого шороха и кричит на уроках – кто причина её бессильного гнева, ученики или тень Врага? Или тихоня-практикантка с вялым безжизненным голоском, не сделавшая галдевшему классу ни одного замечания за всю четверть – не борьба ли с Врагом обескровила её?

В целом же Ян продолжал жить обычной жизнью. Учился, гулял с одноклассниками, ходил в спортзал. Когда пришло время, он окончил школу и поступил в университет в крупном городе. Под конец лета перебрался в общежитие с небольшим чемоданом вещей. В кармашке под крышкой тихонько обитал заветный копьеносец.

До начала семестра оставалось всего-ничего, и в один из жарких августовских дней Ян отправился в главный корпус университета за расписанием. Обходя этажи, он останавливался посреди прохладных коридоров и представлял себе грядущее. Гадал, что стоит за названиями предметов, сложно ли будет сдать первую сессию. Разглядывал стенды с плакатами. Смутными и спутанными витками разворачивалась перед ним новая жизнь. Из-за яркого, пронзительно синего неба казалось, что впереди может случиться только счастье, щедро рассыпанное по неизведанным путям.

Что бы ни ждало его впереди, но как раньше – уже не будет.

Мысль заставила Яна зябко вздрогнуть. Он отошёл от стендов. Вспомнилось прощание на перроне с мамой. Теперь он долго не увидит ни её, ни родного района, да и заботиться о себе придётся самому… Но зато сколько открывается нового! Сколько возможностей! Видно, перемены не всегда губительны; нет, зёрнышко погибает только для того, чтобы дать жизнь ростку. Это понимание засияло в нём ясно, как солнце, и Ян понял, что Врагу его уж точно теперь никогда не достать.

«Ошибаешься…»

Знакомая плотная тень коснулась Яна. Как будто солнечное затмение случилось у него в сердце. Нет, не может быть! После стольких лет!

«Каждый принадлежит Мне, и каждого поглочу в своё время, ибо со Мной сама Смерть».

Но даже в затмении солнечная корона продолжает сиять, и тень всегда отступает. В эту мрачную минуту Ян вдруг ощутил простую и прозрачную идею: а если бы ему дано было побить Врага в схватке, настоящей прямой схватке, пожертвовал бы он своим безоблачным до синевы грядущим?

Да, ответил он на этот залётный помысел и мельком глянул на своё отражение в застеклённом стенде, вспомнив друга-Воина. Да.

Тогда он вдруг вспомнил про метро. Ну конечно, в городе есть метро, а он до сих пор не побывал там. Разве он трус? Ребята из общаги, вон, уже все станции объездили и ему тоже советовали поглазеть… Вскоре Ян уже шагал к подземке, ни о чём больше не задумываясь.

Уже внизу он понял, что время выбрал не самое удачное. Был час пик, толпа теснила его и рассмотреть толком зал было невозможно. Ян позволил людскому потоку отогнать себя поближе к перрону. Там он решил дождаться поезда, а пока от нечего делать стал разглядывать людей. У самой кромки перрона он заметил человека неопределённого возраста. Этот жердяй в широком засаленном пальто казался то ли больным, то ли пьяным: он пошатывался, перебирал узкими плечами и лихорадочно оглядывался кругом. Привычка гадать о том, как Враг повлиял на очередную несчастную жертву, заставила Яна всмотреться пристальнее.