Поезд на Иерусалим

– Наших даров… – повторила Маруся. Она посмотрела на свой кошелёчек. Бисеринки переливались нежным жемчугом. Маруся щёлкнула застёжкой. Внутри, обнятый шёлковой подкладкой, лежал билетик. Простой листочек с очень светлым узорным кантом, будто белое на белом. Значит, она всё ещё может уехать… Тут она заметила в складках шёлка ещё кое-что.

Маленькая, с пол-ладони книжечка, отпечатанная на простой глянцевой бумаге. Из такой делали в былом мире бросовые рекламные листовки с пластиковым блеском. То была её первая книжечка молитв. Когда-то Маруся каждую ночь перед сном прижимала её к сердцу.

А впереди была дверь.

И ничего лишнего за ней.

Последний же враг истребится

Его странность заметили, когда он был совсем маленьким. Янчик слишком уж любил разрушать. Соберёт пирамидку или устроит башенку из песка – и на тебе, всё разметает, а потом усядется рыдать. Или растопчет жука. Задержит ногу над ним, осторожно приблизит… Вдруг – шмяк! И снова в слёзы. «Агрессия, асоциальность, он же мучителем вырастет», – в ужасе шептала мать и перебирала номера врачей в записной книжке. Мама ошибалась. Ян был не агрессивен, а перепуган. Больше всего мучился он сам.

От чувства тления всего живого, то и дело подступавшего к горлу. От тяжёлой тьмы, большей, чем потолок. От ускользавшего и растворяющегося в этой тьме образа самого себя.

От Врага.

Наиболее явственно Враг открывался в метро. Когда это впервые случилось, Яну было года четыре. Мать впервые повела его в подземку, весело рассказывая что-то про бабушку и тортик. Золотые колонны, мозаики во всю стену… Ян в изумлении раскрывал рот, задирая голову и тараща глазёнки на всё это великолепие. Но потом они подошли к перрону.

Блистательная сказочная пещера оказалась смертельно ранена чёрным разломом. В беспощадном зиянии туннеля Ян всей душой услышал приговор:

«Любую красоту могу исказить, и любая жизнь подвергнется тлению, и никто не уйдёт от Меня».

На самое страшное человек отвечает либо ступором, либо криком. Ян заорал.

– Янчик, зайчик, ты чего?

– А-а-а-а!

– Ян, а ну прекрати немедленно. Пре-кра-ти! Ты что, сдурел? Ты сдурел, я тебя спрашиваю? Будешь орать – сейчас же дяде охраннику тебя отдам.

– А-а-а-а-а-а!

– Вон дядя на нас смотрит, Ян, Янчик, ну перестань, маленький, ну чего ты…

– У-у-у-у-у!

Потом его, ослабевшего от слёз и воплей, всё-таки затащили в вагон. Дальше он ничего не помнил. До сих пор мирные детские дни Яна, уютные от неизменности, наполнялись объятьями света и мамы. Теперь в них вторгся Враг. И остался.

И не обманул.

Всё, что Ян считал нерушимым, исказилось. Окно над его кроваткой становилось то противным и жгучим, то бесцветным, как кисель. Тесная мамина любовь отодвинулась, затмилась непониманием и наказаниями. У некогда бодрой бабушки помутнели глаза и закостенели ноги. Его обычная возня с конструктором и машинками на ковре в гостиной превращалась в побоище, стоило ему потерять самообладание.

Случалось это часто. Сначала настроение просто превращалось в скисший компот. Это Враг подкрадывался всё ближе, словно Шрам к Муфасе. Его дыхание окутывало сердце едким облаком. Тогда всё вокруг казалось прогнившим, и Ян, в ужасе от самого себя, довершал дело. Пытался остановиться, честное слово! Не мог. Да и зачем, если всеобщая гибель неизбежна?

Всё же, хоть противник был неназываем и огромен, Ян не собирался сдаваться. Он изо всех сил отстаивал свой тающий клочок покоя и беззлобности. Постоянно искал, что же или кто же поможет ему себя защитить. Безуспешно. Не мама. Не соседская семья. Не тётенька в магазине. Не доктор. Не другая докторша, которая нерво…невро…

Впрочем, в кабинете у «нерво» было уютно, и Ян ненадолго успокаивался. Он любил приходить в эту белую, чистую комнату, тем более, что добрая женщина с длинными и лоснящимися, как у феи, волосами давала подержать игрушки с полки, пока махала перед его носом блестящим молоточком. Там-то и нашлись Спайдер с Бэтом. Ян по мультикам более-менее знал, что они супергерои. То есть спасители, защитники. Вот оно! Благодаря им тут было безопасно.

Да, эти бравые ребята уж точно сталкивались со Врагом! Их лица навсегда перекосил крик, словно у солдата, кидающегося в последний безнадёжный бой, но ещё не побеждённого. Страшный момент, но застывший, никогда не достигающий фатального конца. Грань. Искажены, но не сломлены. Яна это заворожило.

Докторша-фея внимательно следила, как он заглядывал в глаза пластмассовым фигуркам, бросив ёрзать по кушетке. В конце концов она предложила подарить их, но Ян в испуге отказался. Нельзя было позволить доброй тётке остаться без прикрытия. Вместо этого он затащил маму на рынок, и там, после небольшого скандала насчёт злобных современных мультяшек, ему купили таких же.