Поезд на Иерусалим

Потому-то он первым ощутил угрозу, когда долговязый засунул руку глубоко под пальто и тяжело потянул. Расталкивая людей, Ян кинулся вперёд. Знакомая, зловещая чёрная дыра разверзлась впереди – холодное дуло калаша.

«Я тебя вижу», – говорил Враг.

«Зато я тоже вижу тебя», – ответил Ян мысленно.

– Порешу! – взвизгнул человек в пальто. Оружие заплясало в его руках, дуло повелось из стороны в сторону и выстрелило куда-то над головами. Раздались вскрики, толпа опрянула и рассыпалась, но – слишком медленно! Человек попытался ударить Яна прикладом, но не рассчитал, что нежданная помеха может вцепиться прямо в оружие. Ян ухватился за разогретый ствол, больно оцарапав палец мушкой, и не давал опустить дуло, теперь глядевшее в потолок. Долговязый опешил и дёрнул назад, однако Ян держал крепко, ведь сейчас до боли в костяшках сжимал он самого Врага. Вокруг кричали, слышен был топот, но Ян не оглядывался. Не смотрел даже в лицо человека в пальто. Он видел только чёрный глаз противника, и неважно было, в чьих руках этот противник возник. К шуму примешивался и другой звук, всё более близкий: подходил поезд. Сейчас тут окажется ещё больше людей… Ян рванул оружие на себя.

– Пулю на тебя тратить, крыса мусорская! – истерично рявкнул долговязый. Тряхнул стволом и вдруг ударил кулаком Яна в живот. Удар вышиб дыхание, и Ян полетел с перрона на рельсы, вниз, вниз, в железо, в оглушительный шум… В оскаленную пасть. Но автомат тоже выскользнул из дрожащей ладони убийцы, и теперь обеими руками Ян стискивал металлическую морду Врага, чтобы тот уже никому не мог причинить зла.

***

Через тысячу лет шум исчез, как страшный сон. Ян открыл глаза и взглянул на руки. Они оказались пусты. Царапины на пальце не было.

Он стоял посреди зелёного поля. Ни одной увядшей травинки. Кто-то шёл к нему, кто-то с копьём и щитом. С глубокими спокойными глазами. Вот его взгляд пал на Яна – и воин приветственно вскинул щит:

– Здравствуй, друг!

Канарейка пакует чемоданы

Школа поутру напоминала огромное галдящее гнездо. Леона влюбилась в этот звук тридцать лет назад и даже сегодня ловила его жадно, как воздух. Почти против воли. Она съежилась за тонированными стёклами старенькой «короллы», чтобы не видеть старинные стены из пёстрого кирпича. Сперва они стали родными, а потом предали её.

Сердце колотилось острыми ударами, как одинокий стеклянный шарик в жестяной банке. Когда-то весь школьный двор был в этих разноцветных шариках, дети гоняли их щелчками по выбоинам… Тук-тук, но больше – nevermore – никогда!

Ладно, ладно. Тише, сердечко. Сегодня надо разделаться с самым неприятным. Дальше останется только хорошенько всё собрать и аккуратно уложить.

У ворот показалась Марианна в своём обычном салатовом пиджаке. Всё пытается выглядеть строгой, всё зачёсывает свои пергидрольные кудряшки и запудривает морщины. И всё без толку, потому что она такая же растяпа и хохотушка, как Леона в недавнем прошлом, и даже яркий костюм стала носить вслед за ней. Чуточку меньше отдаётся работе, вот и вся разница. Может, именно потому, что пытается казаться кем-то другим: на уроках мечется от поблажек до придирок и вечно боится дать слишком сложные тесты. Мало что так выматывает, как боязливость.

И всё же эта беззаботная тётушка справится с тем грузом, который передаст ей Леона. Слишком любит детей.

Леона вышла из машины и помахала коллеге:

– Марианна, дорогая, здравствуй. Помнишь, ты просила у меня планы уроков и тесты? Я наконец-то нашла время привести их в порядок.

– Ой, как здорово, милая! – просияла Марианна, подходя к ней. – Ты так поспешно исчезла… Что с тобой случилось? Всё будет хорошо? Идём в наш кабинет, поболтаем хоть пять минут.

– Извини, но внутрь я больше ни ногой, – Леона натянуто улыбнулась и поспешно наклонилась к машине, где на сидении лежала папка бумаг. – Вот. Тут всё написано. – Она вытащила несколько распечаток. – Так, смотри, все материалы для уроков на флешке, она тоже в папке, а это… Это петиция. Отнеси сначала к директору. Надо будет, чтобы все наши прочитали и оставили подписи. Прямо сегодня. Затем пусть кто-то передаст это в мэрию. И по одной копии – в местные газеты. Справишься? Это действительно срочно. Я знаю, больница тоже подаст отчёт, но огласка всё ускорит.

– Да, – выдохнула Марианна, пробегая глазами листки. – Это действительно срочно. Но, Леона, как…

– Вот так, – развела она руками. – Ладно, давай без этих долгих скорбей. Уверена, что многое можно исправить. Возлагаю это на тебя! – Леона сделала шутливый жест: мол, короную тебя на царство. – Да, кстати, на флешке ещё есть логин и пароль от моей школьной почты. Отдашь их нашему следующему физику, сама тоже можешь глянуть. Так будет проще всего передать дела. Я там немного рассортировала переписки… В общем, кладезь опыта.

– Леона… – Марианна подняла мокрые глаза. – А вот этот последний листок – это что? Это – ты?