Поезд на Солнечный берег

…В сущности, он чувствовал это уже после той, самой первой встречи в волшебной лавке. Потому что Очень Странные Существа никогда не являются просто так.

— Вас это беспокоит? — очень вежливо спросил его собеседник.

— Нет, — в неожиданном приливе откровенности ответил писатель. — Я хочу только знать: почему? Это какая-то кара? Наказание?

— Ах, Мистраль, Мистраль! — Сфинкс снисходительно усмехнулся, обнажив острые, как у льва, клыки. — К чему все это? Вы же далеко не глупы и прекрасно знаете, что большую часть проблем человек создает себе сам, своими же поступками. В девяноста процентах случаев он сам виноват в том, что с ним происходит, и не надо искать тут никакого скрытого смысла, проклинать судьбу и сотрясать жалобами воздух. Поймите, я здесь не потому, что кто-то наслал чуму на ваш прекрасный Город, а потому, что вы сами сделали все, чтобы она к вам пришла. Уясните же себе это наконец и прекратите клеветать на силы, которые хоть и стоят выше вас, но тем не менее не имеют намерения наказывать вас строже, чем вы того заслужили.

— Вот как, — тихо проговорил писатель. Плечи его опустились, на лице прорезалось еще больше морщин. Мышь, дрожа всем телом, вцепилась в его плечо. — А как же она? Она тоже — заслужила?

Сфинкс прищурился.

— Вы же были уверены, что не любите ее, — сказал он после паузы.

— Может быть, — подумав, признался Мистраль. — Просто я не могу без нее жить.

— Совсем? — Глаза сфинкса сверкнули.

Мистраль поднял голову.

— Вы можете ее вернуть? — чужим, внезапно охрипшим голосом спросил он.

— И как вы себе это представляете? — поднял брови сфинкс.

Мистраль облизнул губы.

— Я мог бы сыграть с вами. На ее жизнь. А я поставлю… — он поколебался, но лишь мгновение, — свою душу. Идет?

Почему он был уверен, что сфинкс явился к нему именно для этого? Но что-то подсказывало ему, что его странный собеседник ждал этих слов.

Мышь вздрогнула. Седина медленно начала отступать к вискам писателя. Он молодел на глазах.

— Люди — поразительные существа, — уронил сфинкс задумчиво. — Иногда…

Он повернул голову, и Мистраль увидел, что комната исчезла, испарилась без следа. Они стояли на берегу черной реки, посередине которой плыла лодка с тремя мойрами, а в лодке сидела Ровена.

— Значит, вот как это выглядит… — прошептал писатель, не веря своим глазам.

Мойра, сидевшая на носу, бросила на него безразличный взгляд и стала смотреться в осколок какого-то зеркала. Мистралю показалось, что он уже видел нечто похожее у кого-то из своих знакомых, но он не стал задумываться над этим.

— И вам не жаль? — спросил сфинкс.

— О чем вы? — быстро проговорил Мистраль.

— Она же не стоит этого, — спокойно промолвил сфинкс. — Я знаю, о чем ваша книга. Это только начало, поверьте мне. Неужели вы готовы отказаться от всего — ради нее?

Мистраль поглядел на черную воду и только сейчас заметил, что та совершенно, абсолютно неподвижна — но лодка тем не менее каким-то непостижимым образом ухитрялась перемещаться по ней. Зеркало в руках мойры затрепетало.

— Вы завлекли его в ловушку, — печально сказало оно.

— Молчи! — велела мойра. — У него еще есть выбор.

— У него нет выбора, — отозвалось зеркало. — Потому что он ее любит. И он пойдет на все ради нее.

— Говорящее зеркало, — внезапно сказала Ровена, — я узнала тебя!

Она попыталась дотронуться до осколка, и в то же мгновение река, лодка, мертвая девушка и ее провожатые — все скрылось из глаз. Мистраль и сфинкс вновь сидели в кабинете писателя, и по-прежнему бежала секундная стрелка в старинных часах.

— Я готов, — спокойно сказал Мистраль. Мышь в ужасе пискнула, соскользнула с его плеча и, хромая, скрылась в какой-то щели.

— А если бы я потребовал взамен жизни всех ваших друзей и всех, кто живет в Городе? — внезапно спросил сфинкс. — Не забудьте, кстати, что вы можете проиграть, и тогда никогда больше ее не увидите.

— У меня только одно желание — чтобы она вновь была жива, — ответил Мистраль извиняющимся тоном. — Боюсь, я в таком состоянии, что могу поставить на кон хоть всю Вселенную с ее звездами и галактиками.

Ни одному человеку он бы никогда не признался в этом, но нет смысла скрывать что-либо от собеседника, который видит вас насквозь. Сфинкс подошел к часам и погладил секундную стрелку. Та изогнулась всем телом, как кошка, и замурлыкала что-то ласковое. Другие стрелки глядели на нее с нескрываемой завистью.

— Нет, — сказал сфинкс раздумчиво, — этого не потребуется.

— Так мы играем? — спросил Мистраль, и надежда зазвенела в его голосе. Седина совсем исчезла из его волос, а с лица стерлись все морщины.

— Нет, — грустно повторил сфинкс. Он подошел к столу и взял с него какую-то запыленную книгу в переплете из телячьей кожи. — Все дело в том, Мистраль, что лотерея больше недействительна, и так будет по крайней мере ближайшие сто лет. Но вы не отчаиваетесь, я подскажу вам, как вернуть Ровену.

— И вы не… — начал Мистраль.

— Нет. Взамен я прошу у вас только эту книгу.

— Ту, которую я написал? — Писатель пожал плечами. — Берите.

— Но вы уже не сможете получить ее обратно, — предостерегающе сказал сфинкс. — Вы готовы к этому?