Поезд на Солнечный берег

— Я вам помешаю, — заявил Человек без лица и в доказательство шмыгнул носом.

— В вашей тени очень хорошо прятаться, — вставила девушка с улыбкой. Человек без лица сел, побежденный.

— Вы здесь живете? — любезно спросил Филипп. Мысленно он уже проклинал себя за то, что дал подсесть незнакомцу.

— И да, и нет, — уклончиво сказал тот. — Собственно, во всем виновата реклама. Я-то думал, что эта балерина уже два века как ушла в мир иной.

— Так оно и есть, — развязно подтвердил сосед, сидящий сзади, — но ее воскресили и заставили танцевать.

Филиппу не понравился ни голос, ни говоривший — молодой прыщавый гномон в костюме мешком и с роговыми очками на носу, под которым уже пробивались совершенно седые усы.

— Самое интересное, — продолжал гномон, уже протиснувшись между девушкой и Человеком без лица, — что, несмотря на это, старушка в полном шоколаде! Вы не ошиблись, что заглянули сюда.

Филипп и раньше не выносил гномонов, но этого он невзлюбил с первого взгляда. Гномон глядел на него ехидно и, очевидно, наслаждался бешенством Филиппа. Общеизвестно, что гномоны не выносят тех, кто не похож на них. В сущности, они — люди добродушные, порядочные и в каком-то смысле полезные, но убожество, глупость и самодовольство делают их просто невыносимыми для тех, кто устроен иначе, чем они.

— Место занято, — сказал Филипп, стараясь выражаться как можно более недружелюбно. По правде говоря, это у него плохо получилось.

— По барабану, — отозвался гномон пренагло и обратился к девушке: — Я Ариосто, а вас как?

Филипп еле сдерживал себя. Он готов был растерзать наглого гномона; но, на счастье его, вмешался Человек без лица, выразительно прогнусив:

— Ариосто? А может быть, Орландо?

Гномон побелел, сгорбился и сник.

— Тише! — прошептал он со страдальческой гримасой. — Тише, ради бога! Если меня узнают, мне конец. Меня просто разорвут на сувениры!

— Вас не узнают, — внушительно сказал Человек без лица, — если вы будете сидеть скромно, тише воды, ниже травы и молчать в тряпочку. Ясно?

— В полном шоколаде, — пролепетал Орландо. — Как вы меня узнали?

— Какая разница? — пожал плечами Человек без лица. — Я вас узнал, и точка.

— Послушайте, — нервно начал Орландо. — У вас вид порядочного человека. Признайтесь честно: вы случаем не мой фанат?

— Нет, — отозвался Человек без лица безмятежно.

— Клянетесь? — подозрительно спросил актер.

— Я вообще терпеть не могу современное кино, — заверил его Человек без лица.

— Слава богу! — воскликнул Орландо и, схватив собеседника за руку, стал горячо трясти ее. — А я уж думал, вы из этих… из моих поклонников. Вы меня успокоили!

Филипп озадаченно посмотрел на него.

— Мне казалось, звезды вроде вас любят, когда ими восхищаются, — нерешительно заметил юноша. — Разве нет?

Орландо поморщился и поправил левый ус, который выказал намерение отклеиться.

— Видите ли, — сказал актер после того, как удалось вернуть ус на место, — я ничего не имею против восхищения, если оно выражено в подобающей форме. — Он улыбнулся спутнице Филиппа. — Допустим, вам понравилась моя игра. Вы сказали мне, что я гений, и поскольку я вполне разделяю вашу точку зрения, я не вижу причин для возражений.

— Какая скромность, — пробормотал Человек без лица.

— Однако, — продолжал Орландо, — то, что вы признаете мои заслуги, еще не дает вам право виснуть у меня на шее, задавать дурацкие вопросы, преследовать меня повсюду… и дежурить круглые сутки под моими окнами! — с особенной злостью прибавил он. — Все знаменитости любят, когда им поклоняются, но при этом терпеть не могут своих поклонников. Вслух, конечно, в этом никто не признается, но дело обстоит именно так. Любая звезда вам скажет, что поклонники — это бочка дегтя в ложке меда, которая называется славой. — И он вновь улыбнулся девушке в белом и подкрутил ус.

— Какая у вас тяжелая жизнь, — вздохнул Человек без лица, поднимаясь на ноги. — Давайте меняться местами, а то вы сидите спиной к зрелищу.

Орландо, он же Ариосто, открыл рот, собираясь что-то сказать, но передумал и рот закрыл. Он сел на место Человека без лица, нахохлился и отвернулся. Человек без лица невозбранно устроился рядом с девушкой, и Филипп взглядом выразил ему благодарность, ибо Орландо был известен в широких кругах как сердцеед, который меняет подружек с космической скоростью. Он недолго тосковал и тотчас принялся строить глазки какой-то болонке.

Занавес взвился под рокот аплодисментов.

— Меня зовут Филипп, — сказал Филипп.

— Ада, — просто ответил она. Ее имя наполнило его душу тающим эхом: Ада… Ада… Ада…

— Я… — начал было Филипп, но новая овация заглушила его слова.