Поэзия народов СССР IV-XVIII веков

Знай: то, что в главном создал я, то вечно, как луна,
Навеки вольная моя Туркменская страна.

Покой забудем, если враг к нам стукнет в ворота,

Туркменов крепость — это, знай, из стали крепость та.

Сам Сулейман, Рустам, Джамшид грозили ей мечом,

Сто тысяч шах слал каждый день бойцов — все нипочем.

Она пример горам, когда подымет воин щит,

И каждый взмах ее меча ей удальцов родит.

Теке, йомуд, языр^{412}

, гоклен^{413} с ахалом встанут в ряд,Пойдут в поход — в садах цветы восторженно горят.

Иранцев сбросили с хребтов на дно скалистых ям,

И день и ночь их жалкий стон оттуда слышен нам.

Не страшен враг нам, пусть стоит у самых наших стен,

Нас в плен не взять — туркмена сын не знает слова «плен».

Когда бы гости ни пришли, всегда готов им той^{414}

,Туркмена речь всегда пряма, нет лжи в ней никакой.

Так говорит Махтумкули — нет на душе пятна,

Бог на него направил взор — цветет его страна!

Вдали от родины

Жизнь, дарованная мне,
Алой розой облетела.
И душа моя в огне,
И в огне томится тело.

Жизнь моя! Какой гоклен

Перенес подобный плен?
Речь моя — зола и тлен
Для родимого предела.

От весенних рощ вдали

Дни мои в слезах прошли.
Больше нет Махтумкули,
Плоть его осиротела.

Возвращение на родину

Я слишком рано испытал
Жестокого мира гнев;
Я заклинаю: пощади!
Стенаю, осиротев.

В одеждах пестрых дольний мир

Сиял, светился, играл,
И я склонился перед ним,
Наряд гробовой надев.

Скиталец темный — я всю жизнь

Бродил по нищей земле,
И у меня в ушах звучит
Разлуки немой напев.

Стыдясь, влачу я саван свой,

С тех пор как сердце мое
С ума сошло, в недобрый час
На царский престол воссев.

Зачем я хитрую лису

Хмельным вином напоил?
Зачем я отвязал свинью?
Она разорила хлев.

У волка пасть в крови ягнят,

Убийство — дело его;
Он — ловчий, он пойдет по кровь,
Измучась и одряхлев.

Но как поступит старый волк,

Что делать будет лиса,
Когда в угодья их придет
Властительный ловчий — лев?

Себя джигитовым конем

Считает вьючный осел, —
И сам я оседлал осла,
В скитаниях обеднев.

Бесчестье перед прямотой

Дрожит в юдоли мирской
И принимает образ жен
И розовый облик дев.

Султаном доблестных мужей

Могучий был Чоудор-хан^{415}.Я малодушных посрамил,
О родине восскорбев.

И я любил, но, как Юсуп,

Огня любви не бежал, —
У ног Зулейхи в смертный час
Крыла смежил, догорев.

И, как Юсупу, царский жезл

Не стал судьбою моей,
И жарко дышит мне в лицо
Печали отверстый зев.

В полночном небе золотых

Чертогов я ей не возвел,
Зато гоклены — мой народ —
Снимают мой щедрый сев.

И посох свой Махтумкули

Сложил в приютном краю,
Народу песней поклонясь
Под сенью родных дерев.

Горы в тумане