Поэзия народов СССР XIX – начала XX века

Лаской землю отогрела
Снова милая весна,
Снова свет смеется белый,
Пробуждаясь ото сна.

Ожил лес, стоит на воле

В пышной зелени ветвей,
Зацветает новью поле,
Красотой гордясь своей.

Многоцветные просторы

Вешним запахом пьянят,
И повсюду птичьи хоры
Песней вольною звенят.

В небе, полная веселья,

Льется жаворонка трель,
И пастушеской свирелью
Голубой поет апрель.

Марь полуденного часа

Стадо к лесу привела,
И обеда ждет подпасок,
Глядя в сторону села.

* * *

Чуть Сильби окинешь взором:
Двор к двору — и крыш не счесть,
Высотой под стать конторам
В Тури-касе[274]

избы есть.

Вниз плетни ползут задами,

И до самой до весны
Прошлогодними скирдами
Гумна там окружены.

Избы звонким тесом крыты,

Ровно пригнанным в ряды,
А вдоль улицы — гляди ты —
Густолистые сады.

Высоки, крепки заборы —

Не один стоять им год!
Желтым выкрашены створы
Разузоренных ворот.

Можно городом, пожалуй,

Счесть Сильби со стороны,
И домов-то в нем немало,
Что добром полным-полны.

* * *

За селом журчит, не молкнет
Мелководная река,
Солнце в ней дробит осколки
Сквозь листочки лозняка.

Высь колебля голубую,

Вдаль течет она, светла,
И, сама собой любуясь,
В воду смотрится ветла.

Под кустом, у сини зыбкой,

Примостился дед тишком,
Обмануть стараясь рыбку
Аппетитным червяком.

Только вот досада — дети

Рядом плещутся в воде:
Впрямь от них на этом свете
Не укроешься нигде…

Там вон кто-то недалечко

На мосту стоит; потом
Перебрался через речку
И пропал в лесу густом.

* * *

Жизнь в Сильби идет простая,
Но весной привольно в нем:
Неприметно, легкой стаей,
Пролетает день за днем;

Смех и говор, птичий гомон

Вперебой звенят вокруг;
Песня вешняя знакомо
Льется вширь, лаская слух.

Вдоль по улице селяне

Ходят чинно взад-вперед,
И резвится на поляне
Шумный детский хоровод.

Раскрасавицы форсисто,

Словно лебеди, плывут,
Их звенящие мониста
И сияют и зовут.

К небу пыль взметая тучей,

Пляшут парни у ворот.
«Эх, и жизнь — не надо лучше!»
Говорит в Сильби народ.

* * *

Нет сильнее человека
В целом мире никого:
Он хозяин здесь от века,
Суша, воды — все его.

Но поди ж ты: как иного

Подсекает жизнь сама!
Вволю денег да хмельного,
Глядь — и выжил из ума.

Да кому ж и не пристало

Погулять в Большой калым[275]?
В погребах мы разве мало
Пива к празднику храним?

Все, понятно, пили, ели,

Песни пели… Гром да пляс…
Что ж, на праздничной неделе
Для потехи самый час.

И когда приходит вечер,

Пьяных тут — хоть пруд пруди.
Но, однако, пир не вечен,
День угарный позади.

* * *