Поэзия перевода. Избранные переводы Ханоха Дашевского

Что загрустила, сестрица Рухама?
Есть ли под небом сердце без шрама?
Что на щеках твоих розы увяли
Так, словно их пальцы чёрные мяли?
Если взрастает всё, что греховно,
Ты ль насаждала, ты ли виновна?

Не осквернили твоей позолоты

Те, кто излил на тебя нечистоты.
Встань же, разгладь поскорее морщины —
Скорбные знаки, наследье кручины.
Нет на тебе ни бесчестья, ни срама —
Тебе ли стыдиться, сестрица Рухама?

Кто кровью твоею испачкан – ответит!

Так Авеля кровь лоб Каина метит.
Пылает клеймо, знак позора не спрятан:
Он в кожу убийцы навеки впечатан.
А ты свои раны по миру упрямо
Неси, не склоняясь, сестрица Рухама!

Неси, не стыдясь, свою тяжкую долю.

Мы вместе с тобой устремимся на волю.
Встань и пойдём: ни спасенья, ни чуда
Мы не дождёмся… Скорее отсюда!
От злобного воя, от гнусного хама…
Воспрянь же душою, сестрица Рухама!

Встань и пойдём! Материнский не прочен

Дом наш, и кровью порог оторочен.
Не будет нам здесь надёжного крова —
Пойдём же туда, где примут любого.
В приюте гонимых, вдали от бедлама
Рассвета дождёмся, сестрица Рухама!

Встань и пойдём! Даже в день непогоды

Там согревает сиянье свободы
Всех, угнетённых наветом и ложью,
Всех, сотворённых по Образу Божью.
Там ты посмотришь честно и прямо
Миру в глаза, сестрица Рухама!

Менахем-Мендл Долицкий 1856, Белосток – 1931, Лос-Анджелес

К Пнине

Чей взор к твоей прелести не был прикован,
Тот лунных ночей не видал озаренья.
Кто голосом не был твоим очарован,
Тот арфы и скрипки не слышал с рожденья.

Кто лик твой не видел – тот утренних лилий

Не видел в омытых росою долинах;
И кто твоих глаз не видал голубиных,
Тому небеса никогда не светили.

И вы, звездочёты, стараетесь тщетно:

Вам тайны светил не постичь ни единой,
Пока не прочтёте, как в книге заветной,
Послание звёздного неба для Пнины.

К Шуламит

Как Божья свеча – солнца луч безмятежный —
Сияет твой взор непорочный.
Как отблеск серебряный россыпи снежной,
Лицо твоё в час полуночный.

Как капли росы на соцветиях розы,

Глаза твои в свете зарницы.
И грусти ночной золотистые слёзы
Наводит луна на ресницы.

Как слава Сиона весь край наш родимый,

Так страсть грудь твою наполняет.
Там властвуют чары, там прелесть любимой
И сердце и душу пленяет.

Идём же со мной, Шуламит дорогая,

И будешь, в стране наших грёз расцветая,
Цветов её дивных чудесней.
И там, среди лилий долин, моё счастье,
Забудешь печаль, как весною ненастье,
И песней звучать станешь. Песней!

«Сион незабвенный! Отсохни, десница…»