Там, в тени дубов косматых,Заблудившись в чаще,Повстречал и я впервыеВзор её манящий.Солнце поздними лучамиМеж ветвей светило;Словно горсть монет бросая,Листья золотило.Шла в лесной тени – красиваИ лицом и станом;И закат мерцал на косахОтблеском багряным.Опускались блики светаИ у ног мелькали;И тогда в глазах, как звёзды,Искры засверкали.И она остановилась,В тишине застыла;Очи чёрные – два угляПламя охватило.Как они сияют, Боже,И горят, и точат!Этот взор её волшебный,Что сказать он хочет?Но змеиным обернулсяВзор её оскалом;Стал свирепым ликом кобры,Ненасытным жалом!Жгучий яд в меня вливает,Жаждет моей плоти;Сгинь же, демон! Шаддай, Шаддай[22]!Лилит[23] на охоте!И пропал коварный призрак!Только с этой ночиВсё следят, следят за мноюОчи… Ах вы, очи!
Песнь Израиля
Я Богом Всесильным не избран для брани,Дух брани и кровь не приемлю душою;Ни трубы, ни крики в воинственном стане —Не саблю, а лютню ношу я с собою.Но счастлив герой, полный доблести львиной,И молот ему по плечу и секира;И горе поэту, чьё сердце пустынно —Не может глухих пробудить его лира.Так звонкая песня Израиля сталаТоскливым напевом страдающей плоти,Заброшенной в плесень сырого подвала,Гниющей и чахнущей в смрадном болоте.