Поэзии должно, чтоб быть ей собою,С правдой немолчный вести разговор.А может, она неподдельной такоюВсегда и была с незапамятных пор?Она не для тех, кто думать страшится,Кто видит лишь солнце, без облаков.Она фанфаронам не подчинится,Она не пойдет на приманки льстецов.О ты, что глядишь на меня, сожалея,И судишь меня легковесно порой,Знай — лживое слово гнетет тяжелее,Стократ тяжелее плиты гробовой.Увы, в неизменном твоем представленьеЯ ниже всех тех, кто предшествовал мне.Знай — каждое я подчиняю движеньеНесущей надежду бурливой волне.Я знаю такую жестокую нежность,Которой людская взаимность чужда,И неукротимую знаю мятежность,И песню, что отзвук находит всегда.История счет свой ведет неуклонно,Счет наших ошибок, деяний и слов,И это не иней на рамах оконныхИ не мимолетная тень облаков.И скажет она: «Неотступно с тобоюЯ все эти долгие годы была,И я над твоей горевала судьбою,И драму души твоей я поняла.Я знаю, какие жестокие раныТебе нанесла эта злая война.На смерть обреченный, ты снова воспрянул,А мысль до конца оставалась вольна.Твой голос сперва не был слышен, но вскореПробился, прорвался и вышел из тьмы,И хлынул, как воды, прорвавшие горы,Будя и волнуя сердца и умы.Порою блуждал ты, порой был виновен,Но чистое слово звучало, как гром,Проникнуто неистребимой любовью,Горя Ифигении ярким костром».