Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов

Ну ладно, разойдемся спать![252]
Слуга, свечу! Да проводи нас,
Чтоб не споткнуться где неловко.
Еще мы можем постоять,
Как нас ни валит ночь-бесовка!
И если поп какой иль тать
Жен захотел бы испытать —
Вот началась бы потасовка!

Бокалы выше! Решено,

В бутылях капли не оставим,
Допьем, друзья, что не успели,
И над собой увидим дно!
Иль не мужи мы, в самом деле?
Иль в руки отдает вино?
А в ноги вступит — все равно:
Тычками, а пойдем к постели.

Куда спешить? Идем тишком.

Уж коли прямо в дверь не выйдем,
Так выйдем косо, как рубаки.
О, черт! Что тут? Ведро с песком.
Хозяин, где тебя собаки?..
Да мы свои. К чему тайком?
Два пальца в рот — и языком,
Как это делают поляки.

Пусть первый — головой вперед

Его тихонечко внесите —
Почиет, как на поле воин.
Кто богу славу воздает,
Тому и бог — так мир устроен!
А нас нелегкая несет.
Хозяин, осторожно: лед!
Держись, хозяин, пол неровен.

Теперь, пожалуй, вкусим сна.

Увидим, вправду ли, служанка,
Ты по перинам мастерица.
Солянка вышла солона,
Да соль не сор, как говорится.
Была и каша не жирна,
Да не оставлено вина,
Так что не следует браниться!

ГЕНРИХ ФОН МЮГЕЛЬН {77}

* * *

Говорила дама: «Ясный сокол[253]
На охоту дальнюю сорвался.
Высоко он залетел, высоко,
Да боюсь, чтоб в сети не попался.
Я уж его холила-растила,
Да не ладно путы отпустила,
Потому раскаянье ревниво
Обжигает сердце, как крапива.

Знаю, знаю, утром или к ночи

Возвратится он без промедленья,
Только потеряет колокольчик
Или обломает оперенье.
Только вьюга по полю завьюжит,
Только сердце о другом затужит, —
Прилетит он вновь к своей пшенице,
Если на чужую не польстится.

Ах, когда б он кречетом назвался,

А не ясным соколом проворным,
Он всегда при мне бы оставался
И сидел на жердочке покорно.
Много ль толку от речной плотвицы,
Если она удочки боится?
И от птицы в небе проку мало,
Как бы та высоко ни летала».

ГУГО ФОН МОНТФОРТ {78}

* * *