Поэзия зла

– Я в порядке. Что вам нужно?

– Произошло еще одно убийство.

Ее лицо напрягается, в глазах мелькает паника.

– Очень жаль, но какое отношение это имеет ко мне?

– Мне просто нужно подтвердить то, что ваш муж рассказал мне о прошлой ночи. Тогда можно будет закончить с этим для вас и для него. А также для ваших детей.

Она с трудом сглатывает.

– Мы были на вечере.

– Да, в кампусе. Я знаю. Он мне сказал, что между вами вспыхнула ссора; я полагаю, очень похожая на ту, что была сегодня вечером. Вы ушли и были очень расстроены.

– Я… да.

– Вы можете назвать причину вашей размолвки?

Ее зубы покусывают нижнюю губу.

– А что, это так важно?

– Во сколько вы вернулись домой?

– В восемь тридцать. Я знаю это, потому что отпустила домой няню.

– А во сколько вернулся домой ваш муж?

– Позже.

– Это во сколько?

– Не помню.

– Может, я смогу вам помочь. Он покинул мероприятие и поспешил следом за вами. Дома он был уже через полчаса после вас, то есть в районе девяти.

Опущенные ресницы дрожат, зубы на этот раз уже не покусывают, а буквально впиваются в нижнюю губу.

– Это так? – спрашиваю я с нажимом.

– Да, так. – Ее влажные глаза остро смотрят прямо на меня. – Все правильно.

Это ложь, которая разочаровывает; она делает ее соучастницей в том, что я еще не готова обратить против нее. Тем более что неизвестно, исходит ли эта ложь от страха, любви или вины.

– Это все? – спрашивает она. – Извините, я устала. Мне нужно укладывать детей, да и самой тоже ложиться.

– Позвольте мне взглянуть в свои записи.

Я хватаю свой телефон и делаю вид, что ищу информацию. Морщусь, поднимая на нее взгляд.

– Хм-м… Я тут кое-что попутала. Из университета он уехал в девять тридцать.

– А, ну да. Из-за всей этой суеты – няня, дети – время словно ужалось…

– Тут говорится, что домой он возвратился далеко за полночь.

Ее глаза зажигаются гневом:

– Вы что, со мной играете?

– Я просто хочу знать, где он был до часу ночи.

– Вам нужно уйти.

– Вы его боитесь?

В ответ – нервный смешок:

– Своего мужа я не боюсь.

– Два человека погибли насильственной смертью, а изначально работавший над этим делом полицейский пропал без вести.

Бекки неприкрыто ощетинивается, строптиво выпрямляя спину и плечи:

– Почему вы подозреваете моего мужа?

– Вы знаете почему.

– Он…

– Опасен. И я не хочу, чтобы вы или ваши дети стали следующими. Вы ведь знаете, что, покрывая его, сами становитесь соучастницей его преступлений?

Она сухо сглатывает.

– Мне ничего не известно ни о каких преступлениях.

Я лезу в сумку и, достав набор, показываю ей палочку-аппликатор:

– Прекрасно. Тогда вы не будете возражать против теста на ДНК?

В ее глазах что-то скрытно мелькает – кажется, страх. Я задела ее за живое.

– Мне нужно поговорить с моим адвокатом.

– Зачем? Вы кого-то убивали?

– Никого я не убивала. А вам нужно уйти.

Она пытается закрыть дверь. Я это улавливаю.

– Если вы опасаетесь…

– Отпустите дверь.

– Миссис Смит…

– Пусти! – выкрикивает она с ожесточением, и на этот раз я отпускаю дверь. Она хлопает перед моим лицом.

Звонит сотовый; опять Лэнг.

Трубку я беру, уже идя по дорожке.

– Он едет обратно. Сматывайся.

Глава 53

В итоге мы с Лэнгом оказываемся в баре, что в нескольких минутах ходьбы от моей квартиры. В это время патрульная машина без знаков следит за Ньюманом. Получилось, что Лэнг съездил за ним в магазин за молоком и туалетной бумагой, на что сам Лэнг рождает шутку:

– Мы так близко, что его даже сер пробирает.

Классно. Я обожаю Лэнга за это.

Сейчас мы сидим рядом, как в гнездышке, если считать таковым угловой закуток. В динамиках сладко страдает Гарт Брукс, а на стене помаргивают неоновые контуры Техаса. Мы в это время с ленцой прикидываем, сколько нам осталось жить после звонка Ньюмана мэру, а мэра – нашему капитану. Я потягиваю «Халапеньо-мартини» с огурчиком.

– Ты-то там не был. Была я. Так что обоих сразу не порешат.

– Мы же команда, Джаззи, – говорит Лэнг, прикладываясь к своей «Короне». – Жить вместе, помирать вдвоем.

– Как все же здорово, что ты сегодня там оказался.

– А меня вот цепляет, что ты во мне усомнилась. Не доверила. Нет чтобы просто сказать: «Чувак, я сегодня двигаю туда». Что же случилось с нашим «жить вместе»?

– Это ты так рассуждаешь, а я – нет.

– Джаз…

– Случился мой отец, Лэнг. Он раздвинул границы добра и зла и, когда зло победило, потянул на дно нескольких хороших людей.

– Да. Двое детективов слетели с должностей по окончании служебного расследования. Но они не пошли бы ко дну, если б были безгрешны.

– Ага. А с ними пятеро патрульных… Давай-ка сменим тему.

Лэнг изучает меня долгим взглядом, а затем говорит:

– Я ведь разговаривал с капитаном в Хьюстоне.

– Вот как. И что?

– Он знал Робертса по полицейской академии. Тот ему в самом деле звонил и просил работу. Вот, собственно, и всё.

– Ты думаешь, позвонить его заставил Поэт?

– Или же Робертс пытался сбросить с себя того, от кого мог убегать.

Я понуро вздыхаю.

– Что-то у нас тема как будто и не меняется… Ты все еще думаешь, что это может быть связано с моим отцом?

– Я не знаю. Твой отец в своих грехах никогда никому не признавался.