Погадай на любовь (СИ)

— С твоей мамой что-то происходит, — сказала Чирикли, когда они к вечеру покинули гостеприимный дом. Родня Вознесенского Любе понравилась, ее даже не смутили приставания Стаси и строгий тон тетушки Агаты. Только молчаливая Тамара Сергеевна, мать Кирилла, привлекала к себе взгляды девушки, не замечая этого и глядя в тарелку с обреченным видом. Лицо ее было бледным и осунувшимся.

— Я тоже заметил, — отозвался после минутной паузы Кирилл и приоткрыл двери подъезда, пропуская девушку вперед. — Она всегда молчалива, но при этом не выглядит так… словно у нее кто-то умер. Знаешь, в последний раз я видел ее такой, когда отца с нами не стало.

— Вдвойне странно, — Чирикли вышла на улицу, оглянулась на окна квартиры, и ей показалось, что там белеет чье-то лицо. Моргнула — и пропало все. — Я ощутила в этой квартире нити злого кoлдовства, как будто кто-то иголок натыкал в косяки дверей или в подушки накрутил узлов из наговоренных ниток и перьев… Я бы советовала тебе сделать ремонт. Может, во время него обнаружится эта ерунда? Люди совершенно случайно наxодит такие «приветы» из прошлого. У матери врагов не было?

— Да откуда у нее враги… — начал было Кирилл и осекся. Вспомнилось, как в далеком детстве приходила рыжая женщина в вызывающе короткoм платье. Стуча тонкими каблучками, она зашла на кухню и о чем-то долго спорила с матерью. Мама потом плакала, даже уехала с Кириллом к бабушке на какое-то время. Но потом явился отец, хмурый и злой. С цветами и подарками. И уговорил маму вернуться. С тех пор она и стала печальной. Когда Кирилл вырос, он понял, что тогда произошло, и отец, уже покойный, вызывал у него лишь чувство злости — за то, что маме пришлось пережить все это.

Не могла ли та рыжая — пока они были у бабушки — натворить в их квартире каких-то бед? Кирилл понимал, что она, возможно, заходила сюда, могла оставаться ночевать. Это потом отец все же выбрал семью и выпросил у мaтери прощения. Но кто знает, что рыжая стервь решила сделать в отместку за то, что любовник ее бросил?

— Ты что-то вспомнил? — обеспокоенно спросила Люба. — Говори тогда, будем думать. Может, и твои проблемы родом из детства?.. Может, наговор сделала не брошенная любовница или обиженная невниманием девушка, а кто-то, кто хотел причинить боль твоей маме?.. Моя бабушка сказала — нам нужно проверить все версии, чтобы понять, кто и зачем…

— А без этого понимания мы что, не справимся? — вздохнул Кирилл, предлагая девушке руку и направляясь в сторону проспекта, ведущего к театру, где они встретились днем и где он оставил свой автомобиль.

— Я надеюсь, справимся. Но бабушка говорила, что тот, кто сделал гадость, может почувствовать, как к нему возвращается все то зло, которое он желал причинить… и тогда он моет усилить все, сделать чары на смерть.

Чирикли говорила тихо и серьезно, и от ее голоса у Кирилла мурашки бегали по коже — неужели все это теперь его реальность? Так же, как эти дома и улицы, как этот проспект, залитый светом фонарей?..

— Я понял, — сказал он. — Попытаюсь расспросить Стасю. Она у нас болтушка… У тебя все в порядке, Люба?.. Я насчет квартиры — из-за меня ведь там проснулась мистика в зеркалах, я чувствую себя виноватым. Что говорит дядя насчет того, что ты не можешь у себя жить?

— Дядя недоумевает, и это мягко сказано, — хмыкнула девушка. — Но он не против того, чтобы я жила с ним, нет… Просто я всегда стремилась к самостоятельности, и теперь… Не хотелось бы, чтобы он решил, что я чего-то боюсь в своем же доме. Он тогда точно сдаст меня родителям. А если им бабушка скажет, что я интересовалась старинными проклятиями, могущими разбудить духов и мир мертвых, то…

— То они заберут тебя в Румынию? — остановился Кирилл, ощутив, что от этой мысли — что он потеряет Чирикли — стало не по себе.

— Возможно.

Она бросила на мужчину быстрый взгляд, все так же цепляясь за его локоть.

— Тогда ты должнa переехать ко мне.

— Что? — Люба испуганно заморгала.

— Однoй тебе находиться не стоит, мало ли, что будут чудить эти проклятые духи — пoэтому снять отдельное жилье вообще не вариант, к подружке ехать — тоже не выход, у нее там форменный бордель, а вот моя квартира идеально подойдет. Конечно, мы будем держать все в тайне, даже от твоей Ирки, чтобы она невзначай не проговорилась кому-то… Никто не узнает. А нам будет проще справиться с этим чертовым проклятием.

Чирикли молчала, понимая, что он прав. Но ей было страшно. И не потому, что она боялась огласки — жизнь в Одессе и университет, общение с обычными людьми и постепенный отход от традиций сделали свое дело, и осуждения родни девушка почти не боялась. Как и того, что от нее откажутся.

Она боялась другого. Что не сможет находиться наедине с этим мужчиной, не дав воли чувствам.

Она влюбилась в него. Пора это признать.

Глава 6