Существует миф о гипербореях – легендарной расе, населявшей Арктику. Погода на севере в те времена была благодатной, деревья плодоносили круглый год и не было болезней. Но прошла тысяча лет, и гипербореи устали от такой жизни. Они украсили себя цветочными гирляндами и бросились в море со скал.
«Какое главное заблуждение человечества?» – спрашивает Марго, но никто не знает ответа, а она тоже не говорит.
Вернувшись, Бен первым делом заставил меня записаться к врачу и проверить родинку на руке. Я стояла в выцветшем лифчике и дешевых трусах, а врач меня осматривал. Он был ухоженный, с пышной серебристой шевелюрой, говорил с европейским акцентом, но с каким именно, я не поняла. Он разглядывал мою кожу через увеличительное стекло. Прокомментировал все родинки на теле одну за другой: крайне маловероятно, что это злокачественное образование! Крайне маловероятно, что это злокачественное образование!
У него был мелодичный голос. Хотела бы я, чтобы каждый день был таким: начинался со стыда и страха и заканчивался чудесными заверениями, что все будет хорошо.
Мы с Беном составили список требований к нашему жилищу на случай конца света: пригодная для земледелия почва, источник воды, близость к железнодорожным путям, расположение на вершине холма. А почему на вершине холма? Для защиты от наводнения или от нападения врагов? И для того, и для другого. Я построю ров, говорит Бен, и гуглит, как это сделать.
«Погоди, а ты когда начала курить?» – спрашивает Бен, обнаружив в ящике тысячу зажигалок.
Пока его не было, что-то произошло. Он произвел подсчеты, все просчитал, и теперь над его столом висит цитата из Эпиктета:
В фильмах-катастрофах главный герой всегда говорит: «Верь мне», а тот, кому суждено умереть, отвечает: «У меня есть выбор?» И герой говорит: «Нет».
Веду Илая на детскую площадку. Прохожий идет мимо, уткнувшись в телефон, смахивает вправо, смахивает влево. Здания омыты светом. В воздухе витают сладостные ароматы. Солнечный свет потускнел, но не совсем погас.
Я передумала. Пусть заводит ребенка.
Он будет маленький, с кошачьими глазами.
И никогда не узнает вкус мяса.
А если мы отправимся на прогулку, выйдем на улицы?
Это невозможно.
Почти невозможно.
Шри Рамакришна сказал:
Иногда накатывают воспоминания, каким все было раньше, каким был свет, проникавший сквозь эти окна. На свету кружились пылинки. Если долго смотреть на свет, можно было их увидеть.
Унитарианцы никогда не молятся, стоя на коленях. А я хочу помолиться именно так. Дома опускаюсь на колени у кровати. Произношу самую старую и эффективную молитву:
Иду в церковь с мамой. Неумело молю Господа дать мне силы и смирение. В окна льется солнечный свет. Вот они, эти пылинки, о которых я говорила. Скоро настанет пора пожать руки тем, кто рядом со мной, поговорить с ними. Но я не знаю, что у них на сердце.
Звонит Сильвия. Терпеливо выслушивает мой рассказ о мистиках. Она теперь живет там, где безграничный небосвод, это придает терпения.
В разных культурах существует идея завесы между мирами. Что будет, если ее пересечь? (Добро пожаловать, скажут папоротники. Мы вас ждали.)