Поговорим о странностях любви

Но сохнет горло, сохнут русла,
Ненужно горбятся мосты,
Вот так на сердце сразу пусто,
Когда та-та уходишь ты.

«Та-та» — это он точно подметил. Всем нам кажется, что именно наша любовь самая неразделенная и удивительная. Хотя, если приглядеться, судьба всех нас ловит одним и тем же нехитрым приемом. Вернее, ловимся мы сами, да еще с каким удовольствием!

Твой С.

* * *

Здравствуй!

У нас семейная драма. Азазелло, подлец, бросил жену с двумя дымчатыми серыми детьми. Она приходила ко мне потереться о ноги, я не выдержал и впустил. Котят назвал Валерьянкой и Валерьяном — в честь твоего мужа. Когда ты говорила со мной по телефону, то сказала ему, прикрыв (но плохо) трубку ладонью: «Валера, это мне» — и я сразу возненавидел это имя! Чтобы отненавидеть, не дергаться всякий раз, я решил приучить себя к нему. Кис-кис, Валерьянчик!

Как давно я уже не видел тебя во сне! Может, в этом виновен не Морфей? Он бы и рад прислать тебя в мои сновидения, но абонент не является. Признавайся, где шастаешь? Да будет тебе известно, что я намерен внедрить дистанционный домострой: ты обязана сниться мне одному! Заявляю об этом, стуча кулаком по столу с такой силой, что оттиснутые на клеенке туземцы ежатся от ужаса и толпами переходят в христианство. А я стучу и требую: прис-нись!

Приснись мне в синем сарафане, с голыми плечами, с пустячными бусами на шее, где — запрокинь-ка голову! — видна россыпь родинок.

Приснись мне с сыном, еще совсем маленьким, он месит тебя тугими голыми пятками, морщится и кричит, ты для него большая и замечательная игрушка — как я его понимаю!

Приснись мне на работе (если, конечно, тебе не засчитают это как прогул). Я посижу в уголке, послушаю, как учесть влияние опрокидывающих моментов при монтаже башенных кранов. Давно пора дать по рукам этим опрокидывающим моментам, иначе порядочному крану скоро нельзя будет вечером выйти в палисадник.

Поскольку в этом сне, сугубо деловом, у меня не было возможности разглядеть тебя за спинами слушателей, я его как сон не засчитываю, и тебе придется присниться мне в эту же ночь, но уже в менее официальной обстановке.

Приснись мне без всего (о тебе ведь не скажешь: «обнаженной»). Но и «без всего» тоже не отвечает истине: все равно на тебе что-нибудь окажется. Может, стыд, который смежает глаза смотрящему? Но попробуй смежи: я буду пялиться на тебя ушами, коленями, подбородком!

В виде компенсации для твоего целомудрия можешь присниться мне в водолазном скафандре с иллюминаторами, прикрытыми двойной чадрой (такой я аятолла!). Войди в мой сон, топая тяжелыми свинцовыми галошами, и остановись на быстро промокающем паркете.

Думаешь, мне обязательно видеть тебя во сне? Чепуха! Зачем, спрашивается, мне эти маленькие уши и яблочные щеки, при взгляде на которые владельцев парфюмерной фирмы «Ланком» охватывает неуверенность в завтрашнем дне? Не лучше все-таки приснись!

Приснись мне обхватившей колени, прислонившейся спиной к дивану, рассеянно стряхивающей пепел в пустую пачку от сигарет, читающей «Моби Дика» (гордись, Мелвилл!), свободная рука скользит по загривку сына, в ногах мурлычет транзистор.

Приснись мне простуженной. Как истый идолопоклонник, я должен время от времени видеть свое божество поверженным. Что же это за божок, если его самого иногда не приносить в жертву?

И тут же приснись выздоровевшей, но еще слабой, в старом красном халате, который не скрывает от пытливого взора слегка покрасневшую шею; если приглядеться, на ней можно различить зеркально оттиснутые буквы: «Волгоградский завод горчичников».

Чуток передохни: сейчас тебе предстоит трудная работа. Есть? Вспрыгни-ка мне на колени — хоть во сне! — белобрысой норвежкой в расшитых бисером варежках. Отродясь не держал на коленях норвежек, а это ба-альшой пробел в образовании!

А теперь попрошу очистить от посторонних помещение спальни! Будет демонстрироваться учебный сон «Любовь на противовсяких учениях». Появляется фигура в полном боевом наряде: изящно-защитные бахилы, противоипритное пончо, антирадиационный купальник, противогаз, отделанный рюшами, рядом служебная собака, тоже в противогазе, но без рюшей — нечего животную баловать!

Устала? Вольно! Явлюсь к тебе с ответным сном. Только в каком виде: напустив ли на себя членкорреспондентскую важность, верхом ли на белом единороге, почтительно ли стоя на одном колене и чуть на отлете, как кивер держа свою дурацкую голову?

Если ты все еще не надумала, как именно мне присниться, то я оставлю несколько заявок на будущее. Прошу привидеться мне в следующих видах:

— пекущей блины (какой подгорит, положи его в тот уголок сна, куда я смогу за ним дотянуться: страсть как люблю все горелое!);

— купающей сына;