Пограничная стража России от Святого Владимира до Николая II

«Команды, выделенные на заставы, крайне малого состава, – пишет он. – На 30–35 человек была поручена охрана южной границы Забайкалья почти с лишком на 350 верст: от Абагайтуя до Надаровского 80 верст и от Надаровского до города Акши около 300 верст, где имеется таможенный пост в 5–6 стражников».

На первых порах стражники столкнулись с серьезными трудностями в организации службы.

«Коренной промысел пограничных забайкальских казачьих поселков – контрабанда маньчжурского спирта, заводы и склады которого находятся на станциях Хайлар и Фуляэрди Китайской Восточной железной дороги. Станция Фуляэрди (завод Попова) обслуживает главным образом город Благовещенск. Хайлар же отправляет транспорты на Аргунь (Нерчинский заводской район), где для воспрепятствования контрабанды в некоторых поселках находятся несколько слабых таможенных постов силою в 4–5 стражников, которые не в состоянии бороться с этим промыслом. Появление наших взводов встречено было сплошным бойкотом и крайним раздражением забайкальских «парей»… Все продукты приходилось доставлять со станции «Маньчжурия», в особенности для взвода в Абагайтуе – это 30 верст на лошадях; дороговизна везде ужасная… Квартирный вопрос не решен вовсе, особенно в Надаровском поселке; пришлось мириться с помещениями, по тесноте и устройству недалеко ушедшими от легендарных русских курных изб…»

Далее очевидец пишет о том, что «воспрепятствование ввозу спирта в Забайкалье задача очень трудная и при тех средствах, которые имеются, нелегко выполнимая. Задержания могут быть только случайные, ибо ни на какую агентуру рассчитывать нельзя». И все же, продолжает автор, «несмотря на все трудности, острастка жителям дана большая: несколько случаев выселения казаков за пределы 50-верстной пограничной полосы и многие задержания начинают отучать публику от «кашташничества». Показанием деятельности сотни является казенная винная лавка на станции Борзя Забайкальской железной дороги, которая до прихода сотни почти что не торговала, теперь же довольно бойко сбывает казенную водку». И все-таки сотни заамурцев для пресечения незаконного промысла было недостаточно. Требовалось по крайней мере 6–8 сотен, дабы более-менее надежно перекрыть границу по линии Маньчжурия – Акша, и 2–3 сотни – по рекам Аргунь и Амур.

«Этой мерой, – делится своими наблюдениями офицер, – можно очень быстро заставить прекратить существование водочных заводов, потребителями которых являются Забайкалье и Амурский край. Если же заводы закроются, вопрос сам собою исчерпывается, а наше население избавится от отравы разбавленным маньчжурским спиртом. Ведро спирта в складах Маньчжурии стоит от 3 до 4 рублей, а на месте из одного ведра спирта делают два ведра отвратительнейшей водки, которую «пари» сбывают бурятам и тунгусам по 50 копеек за бутылку».

«Еще одно неудобство – это пребывание сотни в командировке лишь один год, после чего сотня сменяется, – заканчивает автор. – Только что чины сотни ознакомятся с местными условиями, как им надо уходить. (Как не вспомнить тут сменный вариант охраны границы, внедренный одно время в нашу войсковую практику!) Между тем изучить обширную местность района охраны очень трудно».

Такими были первые шаги в строительстве регулярной пограничной стражи Дальневосточья.

В дальнейшем на этот участок из Заамурского округа регулярно откомандировывались три сотни: одна – в Забайкалье, вторая – в Южно-Уссурийский край, третья – в Приморскую область. Они руководствовались специальными инструкциями, которые были согласованы с Департаментом таможенных сборов и утверждены Шефом пограничной стражи.

Сотни располагались на заставах: в Забайкальской области – Старый Чиндант, Ара-Булак, Борзя, Харанор, Шаросунь, Абагай-туй; в Приморской области – Богодуховская, Богуславская, Гродековская, Софие-Алексеевская; в Южно-Уссурийском крае – Штоковская, Овчинникова Заимка, Седеми, Верхнее Адеми, Рязановская, Верхнее Янчикэ, Хунчунский караул, Заречье, Красное Село.

«Итак, квартирьеры уже высланы. Готовьтесь, господа, к походу на охрану Восточно-Сибирской границы через каких-нибудь пяток лет, а то и раньше», – писал один из офицеров пограничной стражи. Но его словам не суждено было сбыться. Не знал, да и не мог он знать, что впереди грядут такие события, которые совершенно по-новому поставят вопросы охраны государственной границы на Дальнем Востоке.

«И на чужой земле героев чтили как героев» К 100-летию подвига воинов пограничной стражи в Русско-японской войне 1904–1905 годов

У российско-японских отношений долгая история, и хотя она далеко не безоблачна и сегодня омрачается претензиями на Курильские острова, есть в ней и светлые страницы, об одной из которых хотелось бы напомнить. Ведь если замкнуться только на том, что нас разъединяет, можно не увидеть того, что ведет к взаимопониманию.