Погребенные

Как последняя шлюха я не только придержала платье, но и задрала повыше. Опустила руки к нижнему белью, чтобы снять, но Эттвуд вдруг резко обхватил мои запястья и пришпилил их над головой. Сжал тонкое кружево на бёдрах и отодвинул в сторону, пальцем массируя самую чувствительную точку.

– Думала или нет?

– Я тебе сейчас врежу, – прохрипела я.

Эттвуд опустил взгляд на мою часто вздымающуюся грудь и нахмурил брови, будто мои сиськи вдруг стали жутко сложной нерешённой задачей. Я в нетерпении клацнула зубами, за что получила по заднице.

– У нас с тобой только одна проблема. – Габриэль облизал губы.

– Моя проблема – это ты.

Он рассмеялся.

– Наша проблема, Ришар, в том, что ты маленькая сучка, которая заслужила только хорошую порку, а не мой член.

– Так выпори меня, – сглотнув, пробормотала я.

И тогда он прижался ко мне, заставив почувствовать всю силу своего желания. У меня отнялось дыхание, и я застонала, от нетерпения задвигавшись на его пальцах. Даже если бы сюда кто-то вошёл, а мы ещё даже не начали, плевать, я бы не остановилась.

– Ты маленькая сучка, но знаешь, – член Габриэля наконец-то коснулся моей плоти, – это меня всё же чертовски заводит.

На несколько мгновений перестав дышать, я протяжно застонала и впилась ногтями в крепкие плечи. Габриэль Эттвуд, этот чёртов безумец, которого я желала и ненавидела в равной степени, оказался внутри меня.

Грязно.

Пошло.

Сексуально.

Он замер, и я замерла вместе с ним. Хотелось продлить это мгновение на целую вечность, но у нас не было времени. Совершенно. Вдавив подбородок в мою макушку, Эттвуд громко застонал, и всё внутри меня задрожало. Он даже это делал лучше других. Он всё делал лучше других.

– Пожалуйста, – прошептала я, опустив взгляд на его грудь.

Одежда. На нём оставалось слишком много одежды. Дрожащие руки сами потянулись к пуговицам рубашки, остервенело их вырывая.

Там, под тканью, от пота блестело мощное, натренированное тело. И я могла касаться его, пока он трахал меня рваными, сильными толчками, придерживая над землей. Мои босые ноги не касались пола. Его член являлся моей единственной опорой, и я бы предпочла, чтобы так оставалось всегда.

Мы трахались, словно обезумевшие от голода животные, забывая целоваться и делать то, что обычно делают влюблённые во время секса. Габриэль двигался рвано, нетерпеливо, и в этом был весь он. Я опустила руку на его аппетитную задницу и не без удовольствия впилась в неё ногтями. Он тут же схватил меня за горло, хищно улыбнувшись в распахнутые губы.

Всё происходило так быстро и развратно, что на секунду от удовольствия я потеряла здравый смысл, выкрикивая какие-то пошлости и странные мольбы. Без сомнений, эти сексуальные фантазии Эттвуд мне ещё припомнит.

Хотелось бы, чтобы припомнил. Хотелось бы, чтобы между нами повторилось всё это: его руки, жадно сминающие моё тело, его стоны и капли пота, которые стекали по высокому лбу. Я хотела вновь ощутить то, что ощущала, от переизбытка эмоций слишком быстро достигнув разрядки.

Сверху снова послышались приближающиеся шаги. Габриэль обернулся, но я схватила его за лицо и притянула к себе, прямо в рот выдыхая последний стон облегчения. Его губы изогнулись в довольной усмешке.

– Я всё, – еле шевеля языком, пробормотала я. – А ты?..

Он аккуратно опустил меня на пол и поправил платье.

– Будешь должна.

А потом снова схватил меня за руку и, на ходу застёгивая брюки, потянул вглубь уже другого коридора.

Мы потерялись в бесконечных переходах, и я уже начала сомневаться, что когда-нибудь выберусь из проклятого Лувра, когда Эттвуд потянул меня на несколько этажей выше, нашёл какую-то дверь и вывел в небольшой внутренний дворик.

С неба сплошной завесой лил сильный дождь. Я тут же промокла до нитки, но вместо того, чтобы расстроиться, ощутила нечто странное и посмотрела на Габриэля. Расставив в стороны руки, он запрокинул голову. Вода была везде. Она стекала по его обнажённой груди, лицу, волосам, губам…

Он улыбнулся и посмотрел на меня. Я вросла в землю, осознав, что единственное моё желание в этот самый момент – снова поцеловать его. Мне оказалось мало. Я буквально сгорала от желания поцеловать его.

Где-то там, чуть дальше, бурлила жизнь: сигналили машины, кричали люди. Нас ждали нерешённые проблемы аукциона и примерно трёхтомник вопросов и загадок, а мы стояли друг напротив друга как в дурацкой мелодраме.

У меня было перекручено платье. Трусы вообще жили своей жизнью, а макияж и волосы превратились в грязное месиво. Я чувствовала себя глупой девчонкой, с главным красавчиком сбежавшей со школьного выпускного. И, о боги, это красавчик так хорошо меня трахнул, что до сих пор дрожали колени.

Габриэль поцеловал меня прежде, чем я попросила. И эта черта его характера, брать то, что хотел, наверное, была моей любимой. Хотя, конечно, это не очень хорошо. Мне не следовало заводить любимые черты по крайней мере до того момента, пока он не приползёт на коленях, умоляя стать его единственной.

– Аника? – Мужские пальцы слегка сплющили мои щёки, а глаза засверкали весельем. – Ришар? У тебя мозг отключился?