Погребенные

Но я тоже была не из робкого десятка. Скрестив руки на груди, поинтересовалась:

– Какого чёрта? Почему я здесь и что вчера произошло? Вы накачали меня какой-то дрянью?

Почесав накаченную грудь, Эттвуд с усмешкой уставился на чёрный бантик на моих стрингах.

– Тебя не нужно ничем накачивать. – Он склонил голову вбок и отпил из стакана, по-прежнему глядя мне между ног. – Ты девочка способная и нехило надралась самостоятельно.

– Я? – Глубоко вдохнула и не выдохнула, от возмущения надувшись как шарик. – Я умею пить.

– Да, я это понял, когда вчера волок тебя пьяную домой, – безразлично фыркнул он.

– Твоя подружка, Вивиан, чем-то меня опоила.

Даже самой себе не хотелось признаваться, что действительно напилась до полного беспамятства.

– Зачем?

– Что зачем?

– Зачем Вивиан понадобилось тебя спаивать?

Я не знала зачем, и ответила первое, что пришло в голову:

– Чтобы освежевать и сожрать, вот зачем.

Габриэль громко расхохотался, по-прежнему не отводя глаз от моих ног.

– Может, мне снять трусы? – перенервничав, рявкнула я.

– Снимай. – Габриэль поднял голову и, глядя мне в глаза, облизал губы. – Отработай вчерашнее пятно на моих брюках. И тот бардак, что устроила, пока я пытался уложить тебя в постель.

Я орала во всё горло. Качалась из стороны в сторону, пока Эттвуд старался открыть дверь в квартиру.

– Хочешь анекдот?

– Нет.

Замок наконец щёлкнул, и на лице Габриэля отразилось облегчение. Схватив меня за шиворот, он потянул на себя, но я споткнулась и полетела вниз. Не достигнув конечной цели, взмыла вверх на руках Эттвуда и икнула.

– Знаешь, почему Жан-Пьер всё никак не женится на Жаклин? – решила я начать с козырей и самого тупого анекдота в истории человечества.

Ощутив под задницей и поясницей крепкие мужские руки, я довольно улыбнулась. Судя по всему, Габриэлю было не так весело, как мне. Сбросив меня на диван, он прошагал в ванную, чтобы снять грязную рубашку.

– Придётся их выбросить, – раздражённо фыркнул он, стягивая испачканные моим обедом туфли.

– Потому что она заикается! – прохрюкала я, свалившись с дивана. Заприметила бутылку виски на барной стойке и ползком отправилась на поиски приключений.

– Сильно заикается? – как-то не очень охотно осведомился Эттвуд под шум воды.

В комнате царила полутьма. Тонкая полоска света из коридора еле-еле подсвечивала тяжёлый путь к склянке с янтарным зельем. Приподняться с пола и дотянуться до бутылки удалось не с первого раза. Лишь на третьей попытке получилось уцепиться за стул и дотянуться рукой. Но вот же блин! В какой-то момент перед моими глазами предстали два разъярённых лица Габриэля, и пришлось резко тряхнуть головой, чтобы собрать картинку воедино. Осколки бутылки и разлитый по полу виски дополняли образ городской сумасшедшей.

– Так сильно заикается, что не может ответить «да», – с виноватой улыбкой икнула я.

– Я сейчас позвоню в полицию. Расскажу им о том, что вчера случилось.

– Звони. – Со скучающей физиономией Габриэль вздохнул и, отставив стакан, сложил руки на ремне. – У тебя же есть телефон?

И тут я осознала, что стою в трусах и топике, а сумки и телефона нигде нет. Дерьмо. Сколько ещё раз я буду встречаться с Габриэлем в таком виде?