Погребенные

Габриэль и Робинс стояли рядом почти плечом к плечу. Словно по указке они одновременно закатили глаза и, удивившись, что я рассмеялась, посмотрели друг на друга.

Александр одевался просто. Не всегда со вкусом, периодически пугая мир футболками со странными рисунками, но сегодня, явно почувствовав конкуренцию, он не рискнул экспериментировать. Выбрал приличную рубашку, а вместо необъяснимой любви к шлёпанцам отдал предпочтение немного чересчур элегантным лоферам.

Эттвуд выглядел его полной противоположностью. Во всех смыслах, не только в том, как одевался. Я испытывала… что-то испытывала к нему, и это пугало. Отношения с Александром почти всегда вызывали только положительные эмоции, но связь с Габриэлем… она ощущалась иначе. Необъяснимой.

За несколько секунд из заботливого мужчины, первым же рейсом прилетевшего из Лондона в Париж, он мог стать холодным, язвительным и отчуждённым. Взгляды, которыми он часто меня одаривал, обладали не меньшей вариативностью. Иногда мне казалось, что он любуется мной, но уже мгновение спустя я улавливала презрение и непонимание с его стороны.

А ещё я ни капли не сомневалась, что у него кто-то есть. У такого как он не могло не быть. Он словно жвачка на дороге для новых белых кроссовок: не прилипнуть или не влипнуть просто невозможно. К счастью мои кроссовки были пыльными и уже наполовину принадлежали профессору.

Словно почувствовав, кто сейчас занимает все мои мысли, Габриэль слегка наклонил голову, и луч солнца, от которого он меня закрывал, ударил в лицо. Физиология настоятельно требовала прищуриться, но я продолжала смотреть на него, пытаясь разгадать, возможно, величайшую загадку вселенной.

«Что у тебя в голове? О чём ты думаешь? Что ты задумал? Что чувствуешь? Кто ты, мать твою, такой, Габриэль Эттвуд?» – мысленно вопросила я.

– Ты слишком много куришь, – проворчал Робинс, недобрым взглядом окидывая сигарету, которую мне подкурил Эттвуд.

– И что? – подняла я бровь, приняв независимый и недовольный вид.

Габриэль наблюдал за нами с неприкрытым наслаждением, и этим только сильнее раздражал. Честно признаться, последние сутки они бесили меня оба. Вчерашний вечер едва ли не закончился битой посудой и дракой, но, к удивлению всех остальных, Эттвуд первым нашёл в себе силы прекратить их спор касательно вопроса моего происхождения.

С той самой секунды Алекса переклинило. Ещё не прошло ни минуты, чтобы он не ворчал себе под нос, пытаясь в чём-то меня упрекнуть.

А Габриэль только жрал и ржал. Кличка «Problèmes», которой он зачастил меня обзывать, собственно, не помогала урегулированию конфликта.

– Ты портишь своё здоровье, – аргументировал профессор.

Я закатила глаза.

– Шанс Аники умереть от того, как часто она попадает в неприятности, гораздо выше, чем в глубокой старости от рака лёгких, – усмехнулся Эттвуд, через нос и уголок приподнятых губ выпуская дым.

– А нам вообще обязательно тащиться таким составом? – вспыхнула я, взглядом разбирая Габриэля на запчасти. – Мы можем пообщаться с моей тётей и без тебя.

– Да, – тут же оживился Робинс. – Зачем вы едете?

– И без тебя, – буркнула я. – Ты действуешь мне на нервы не меньше.

– Кажется у кого-то критические дни… – решил подлить масла в огонь Дориан, поглаживая кота по загривку. Четвероногие сородичи комка шерсти, который в этот миг буквально источал полную удовлетворённость жизнью, с интересом изучали новенького, вылезая из всевозможных углублений в доме.

С дворовыми котами у меня отношения как-то не задались. Проходя мимо меня, чтобы подобраться к Дориану, они то и дело шипели, припоминая инцидент с граблями для чистки листвы.

Прежде чем я врезала Дориану по плечу, уже занеся ладонь для удара, дверь подъезда распахнулась, и на пороге показалась она…

Я, да и все остальные, уронила челюсть.

На фоне разбитой лестницы и окон, с которых свисало нижнее бельё madame Розетты, могло показаться, что Агата Ришар слегка промахнулась с районом и перепутала место жительства. Вечернее платье, плотно облегавшее стройную фигуру и элегантная шляпка, закреплённая немного сбоку, никак не сочетались с окружающей обстановкой.

Чуть позади стоял бедняга Чарли, неловко жонглируя огромными чемоданами. Кас с маленьким рюкзачком, на котором был изображён жёлтый слон, жевал купленную в соседней пекарне булку и улыбался неполным комплектом зубов, до победного блеска вычистив их маленькой вонючей щёточкой, которую всегда ставил на моё место в стакане дома у Алекса.

– Нет, ты с этой тварью блохастой в мою машину не сядешь, – захлопнув дверь перед носом Дориана, предупредил Габриэль.

Мамины чемоданы заняли почти весь багажник. Пришлось доставать мою дорожную сумку и пихать её в ноги на переднем сиденье.

– Давай, малыш, это место для меня, кыш, – ухмыльнулась Вивиан.

– Можете поставить переноску с котом к нам, – выступил посредником Чарли. Мама приодела его в очаровательный твидовый пиджачок, в котором он обильно потел, покрывшись красными пятнами.

Дориан, словно потерянный ребёнок, обиженно надул губы и уверенно зашагал в мою сторону.

– Я его держать не буду, – отступив назад, заявила я.