Погрешность

В такси Степан никак не может перестать о ней думать. Его рвет изнутри, чувство вины становится необъятным, а страх за Ульяну несоизмеримым. Громов выходит на углу здания с уже знакомым ему рестораном, именно там он договорился о встрече с Азариным и Токманом. С началом всей этой заварухи у него не осталось выбора и выходов для самостоятельного решения проблем.

Минуя просторный холл, Громов направился к зарезервированному столику, за которым уже сидел Иван. Токман, в привычной ему, совершенно спокойной и даже ленивой манере попивал кофе, а заметив Степана, невозмутимо кивнул. Когда Громов подошел чуть ближе, Иван пожал ему руку, внимательно всматриваясь в уставшее и немного потерянное лицо друга.

— Как обстоят дела? — Токман сделал еще глоток уже подостывшего напитка.

— Плохо. Ульяну сбили, она в больнице. Светка призналась, что это она подала им идею.

— Я выяснил, с кем она «работала», неприятный тип, серьезный и достаточно уважаемый в узких кругах. Что-то требуют?

— Денег. Банк, через который Талашина проводила все операции, лопнул, замороженный перевод тоже. Этой дуре платить нечем, она заикнулась обо мне, сдала с потрохами.

— Много хотят?

— Много.

— Что с Ульяной?

— Авария, умышленная. Она в больнице, перелом позвоночника.

Токман кивает, прикладывая к губам кулак, локтем упирается в крышку стола и смотрит другу за спину.

— Ты позвал Азарина?

Степан обернулся, к Сергею, а после ответил Ивану:

— Позвал.

— Меня терзают смутные сомнения…

— Я хочу продать клинику. Мне нужны деньги, Вань.

— Ты хочешь заплатить?

— У меня нет другого выхода. В следующий раз они могут ее убить.

Иван громко вдыхает как раз в тот момент, когда за стол подсаживается Сергей.

— Вы чего такие кислые? Проблемы? — переводит взгляд с Ивана на Громова.

— У нас всегда проблемы, — «подбадривает» Токман.

— И? — Азарин хмурится, он всегда раздражается, когда что-то не понимает.

— Я хочу продать клинику как помещение, а не готовый бизнес.

— Выгоднее сдавать в аренду, — подмечает Сергей, — мы можем найти покупателя на бизнес, правда, это не быстро, — барабанит пальцами по столу. — Или случилось что-то из ряда вон?

— Случилось. Талашина вляпалась в криминал и потянула меня за собой.

— Дела. И что скажет товарищ подполковник?

— Я против его решения. Если немного…

— У меня нет времени, — Громов повышает голос, — Ульяне может грозить опасность, и я…

— Понял, — Азарин кивает, — так чем я могу помочь?

— Мне нужно продать эту богадельню как можно быстрее.

— Быстрее — это сколько? Неделя, две, месяц?

— Три дня.

— Три дня? Это почти нереально.

Громов отворачивается. Азарин переглядывается с Токманом, и тот отрицательно качает головой, правда, Сергей не принимает данный жест отрицания. Он лишь вытаскивает из кармана пиджака мобильный.

— Алёна, — говорит уже в трубку, — свяжись с директором финансового отдела и скажи, чтобы подготовил перевод, подробности вышлю на почту, — сбрасывает вызов. — Я покупаю твой бизнес, — Азарин смотрит на Степана в упор, уголки его губ слегка приподняты, они изображают полуулыбку.

— Серег, я…

— Потом сочтемся, — пожимает плечами.

— Когда-нибудь ты разоришься, — Иван закатывает глаза, — а ты, — указывает на Громова, — держи меня в курсе всего и никуда не лезь один. При передаче денег спецгруппа тебя подстрахует.

— Кстати, о Светке, — вспоминает Азарин, — у нее же доля.

— Я думаю, что смогу найти для нее разумные доводы.

— Для более быстрого понимания могу обеспечить ей ночь в «прекрасном» месте, — добавляет Токман.

— Я думаю, она и так все подпишет.

— Может, по маленькой? — Азарин уже подзывает официанта.

— Мужики, давайте сегодня без меня. Мне в больничку надо.

Громов уходит, он идет по освещенной фонарями улице и не чувствует облегчения. Все эти деньги сейчас пустое, его почти не волнует бизнес, слова Ивана, ничего. Он думает лишь о том, чтобы с Ульяной все было в порядке, чтобы ей помогли.

В такси вновь раздается телефонный звонок, Степан несколько секунд смотрит на незнакомый номер и, свайпнув по экрану, подносит гаджет к уху.

— Ты нашел деньги?

— Нашел. Мне нужны сутки, чтобы оформить документы о продаже бизнеса.

— Хорошо. Мы не звери, и дадим тебе сутки.

Глава 17(1)

«Ты должна быть сильной, должна», — словно мантру повторяла Ульяна, лежа на операционном столе. Через пару минут анестезия подействует и она провалится в сон. Вдох-выдох, прозрачная маска на лице запотела, и Никольская медленно прикрыла веки.

Ее оперировали более восьми часов, в течение которых она видела яркие сны. Они отражали ее воспоминания о прошлом и мечты о будущем. Эти разноцветные картинки сталкивали ее в пучину страхов и боли, а после как ни в чем не бывало возрождали покой.

Когда она очнулась в своей палате, за окном уже смеркалось. У кровати, на рядом стоящем стуле сидела мать. Отец был вынужден улететь на пару дней, впрочем, сама Ульяна и настояла на том, что с ее травмой жизнь окружающих ее людей не должна останавливаться. Ей хватит и ее замороженных дней, недель, месяцев, а может, и лет.