Погружение

Так что, когда Логан пришел домой, я притворилась, что сплю, и нарочно дышала так же глубоко, как дышит сейчас он, лежа рядом. И так же трусливо я уйду из дома до того, как он проснется. Сегодня понедельник, поэтому по расписанию у меня утренняя йога с Гретой, а после мы по традиции выпьем кофе, хотя на этой неделе темы для обсуждения у нас более серьезные, чем обычно.

Я беру телефон, чтобы посмотреть, нет ли новостей о расследовании убийства Даниэля, но Даг ничего не писал. Поэтому я максимально бесшумно выскальзываю из постели, беру спортивную одежду и сумку, не забыв при этом достать из тумбочки одну таблетку «Ксанакса», а потом засунуть коробочку глубоко в ящик, и ухожу.

Когда я открываю дверь, на меня всем своим весом опускается утренняя влажность, которая сразу липнет к коже, словно душное одеяло. Я стараюсь закрыть дверь так тихо, как могу, но из-за недостатка сна и до сих пор бегущего по венам адреналина рука у меня дрожит, и я роняю ключ на порог.

– Блин, – тихо бормочу я.

И только нагнувшись за ключом, я замечаю его.

Конверт – такой же, как и тот, что я получила пару дней назад. На нем тоже написано мое имя, но не «Касс». Ровными печатными буквами на нем выведено «Меган».

Сначала я просто стою как вкопанная, не в силах отвести от него взгляд. Это имя всколыхнуло целый ворох непрошеных воспоминаний. Я, кажется, сейчас упаду, и я вытягиваю руку, чтобы опереться о стену и удержаться на ногах.

Я медленно кладу все вещи на пол и беру конверт дрожащими руками. Пока я открываю его, проходит вечность.

Я уже догадываюсь, что это, но все равно дыхание у меня перехватывает, когда я разворачиваю лист бумаги.

Еще одна статья.

Первым в глаза мне бросается заголовок.

УБИЙЦА ИЗ ХАДСОНА: КТО ЖЕ ОНА?

Остальной текст я даже не читаю. Я перебегаю взглядом вниз страницы, где теми же кроваво-красными чернилами уже хорошо знакомым мне почерком написано очередное послание.

Ты сама во всем виновата, Меган. И скоро правду узнают все.

17 Брук

Еще рано, даже нет семи, и на пляже тихо. Все постояльцы, должно быть, еще в номерах, отсыпаются с похмелья. Когда я иду по главной дороге, на ней никого нет, переулок, где я нашла Даниэля, до сих пор оцеплен заградительной лентой.

Я смотрю на бирюзовую водную гладь, которая тянется до самого горизонта. Учитывая все, что случилось за последние два дня, ее красота кажется почти неприличной. Я вспоминаю серость больницы, где лежала несколько лет назад: этот цвет не дает мне покоя до сих пор. Я рассеянно тереблю свои браслеты: мешанина из ярких оттенков, совсем не похожих на тот затертый серый, – они, словно доспехи на запястьях, защищают меня от воспоминаний. Одни – затейливые, из нефритовых бусин, или розоватого металла, или серебра, их я по дешевке купила на рынке в Боснии, и они до сих пор как новые. Другие – попроще, например, обычный шнурок, который мне подарила одна румынская девочка. Я наткнулась на нее на людной улице в Бухаресте: она плакала, потому что уронила свой рожок мороженого. Я купила ей новый, и она сняла с себя браслет и надела мне на руку, а потом обняла меня в знак благодарности. Сейчас я подцепила пальцем именно его, как будто, дотронувшись до этого браслета, я снова смогу перенестись в то мгновение, подальше отсюда.

После того, как я до конца посмотрела то видео Даниэля, в голове у меня всю ночь крутились мысли. Я снова и снова включала его на протяжении нескольких часов, вглядываясь в последние кадры, чтобы убедиться, что не ошиблась, что действительно вижу того, кого вижу. Я смотрела это видео, пока никаких сомнений не осталось.

Это Даг.

Как только я поняла, что это он, варианты стали вырисовываться один за другим. Может, он начал приставать к Люси, когда увел ее с танцпола. Может, она дала отпор, и он разозлился. Или, может, он заманил ее подальше, чтобы убить. А может, все было вполне невинно, и они просто потусили вместе.

Но как бы там ни было, Даг знает больше, чем говорит.

Я не удивлена, что он в этом замешан. Несмотря на холодность Логана, из «старожилов» Даг нравится мне меньше всех. Меня реально передергивает оттого, что он подкатывает абсолютно ко всем девушкам на курорте, а потом хвастается всем подряд, как ему удалось затащить их в постель. Надо было мне довериться своей интуиции.

Да, я немного себя накрутила, и после очередного просмотра во мне поднималась ярость. Так что я решила прямо с утра пойти прогуляться, чтобы прочистить голову и напомнить себе, зачем я вообще приехала на остров.

Но мои раздумья прерывает вопрос:

– Как кофе, вкусный?

– Вкусный, а как твое молоко с сахаром?

С другой стороны стола на меня с деланым возмущением смотрит Нил, показывая на стоящий перед ним кофе по-тайски.

– Это, между прочим, тайский деликатес. Я просто приобщаюсь к культуре.

Я смеюсь, но, вспомнив, почему мы здесь, тут же замолкаю.