Погружение

Подъезжая к фитнес-центру на дальней стороне курорта, я все еще дрожу. Поднимаюсь по лестнице в зал йоги, откуда мне навстречу плывет Гретин мелодичный акцент. Я неизвестно сколько времени обдумывала новое послание: сначала пялилась на него в кухне, а потом, поняв, что скоро проснется Логан, сунула листок в карман и прыгнула на байк, а потом кругами ездила по острову и размышляла. Так что, когда я добираюсь до фитнес-центра, Грета уже заканчивает занятие.

Я думала, что, учитывая события вчерашнего вечера, в зале никого не будет, но народу полно. Весь пол между зеркальными стенами занят ковриками, все стоят друг от друга на расстоянии всего лишь вытянутой руки. Жалюзи на дальних окнах подняты, и утреннее солнце заливает весь зал ослепительным светом. Под потолком крутятся деревянные лопасти вентилятора, и от легкого ветерка трепещет хрупкое пламя свечей, которые Грета поставила в углах зала, чтобы наполнить его ароматом лаванды и эвкалипта.

Атмосфера в зале дышит спокойствием, но это не помогает мне унять стремительное сердцебиение. Слова из записки все еще кричат у меня в голове. «Ты сама во всем виновата».

Я смотрю, как занимающиеся, следуя указаниям Греты, грациозно балансируют, стоя на одной ноге. На мгновение мне хочется оказаться на их месте и настолько отрешиться от внешнего мира, чтобы мозги отключились, а тело смогло принять форму соленого кренделька.

Но я не могу.

«Скоро правду узнают все».

– Надеюсь, после нашего занятия вы чувствуете прилив сил и готовы встречать новый день, – говорит Грета. – Намасте.

Я иду к ней, но ее тут же окружают. Фанаты йоги, которые ею восторгаются, подумала я, но, подойдя поближе, я понимаю, почему в зале сегодня так много народа.

– Вы знаете, кто это сделал? У полиции есть версии? – спрашивает девушка с высоким блестящим лбом и в розовом спортивном лифчике.

– Слушайте, мне удалось подойти поближе, и я его видел. Ему перерезали горло, прямо как по телику показывают, и везде была кровища. А убийца до сих пор на острове? – худой парень с акне у линии роста волос умоляюще смотрит на Грету. Остальные слушают и кивают. Грета удерживает на лице улыбку, но я замечаю, что ее брови чуть сходятся, и только появившаяся между ними морщинка выдает ее раздражение.

Раздирающая меня злость резко контрастирует с атмосферой в зале. Мне хочется наброситься на них, молотить кулаками, царапать ногтями – что угодно, только бы сделать им больно. Такие типы мне знакомы. Жаждущие внимания ненасытные зеваки, которые сломя голову лезут поближе к трагедии, но не настолько близко, чтобы она их коснулась. Они везде одинаковы: как моя соседка по комнате в колледже, которая лила перед журналистами крокодиловы слезы, рассказывая, что я всегда казалась ей какой-то «не такой»; как «друзья», не потрудившиеся выразить Робин сочувствие, когда умерла наша мама, старались перещеголять друг друга сентиментальными сообщениями на ее мемориальной странице в Фейсбуке; а теперь еще и вот эти.

– Жаль всех вас разочаровывать, но никакой информации у меня нет, – отвечает Грета. – Я знаю столько же, сколько и вы. Но как только появятся новости, я обязательно ими поделюсь. Так что обязательно приходите после обеда на полуторачасовое занятие по бикрам-йоге.

Я наблюдаю, как они, разочарованные, расходятся. Ладони у меня сжимаются в кулаки, но они этого не замечают: их занимает только важность собственной жизни и собственных пустых желаний.

– Касс, родная! – голос Греты вырывает меня из состояния злости. – Иди садись. – Она берет из угла коврик и ловко разворачивает так, что он расстилается по полу в нескольких футах от нее. – Я принесу нам воды.

Я сажусь на коврик, подогнув под себя ноги, и через минуту Грета возвращается с двумя стаканами холодной воды с ломтиками огурца. Она одета в комплект из леггинсов и спортивного бюстгальтера, который открывает ее накачанный пресс, волосы у нее собраны в пучок, как у балерины. Она грациозно опускается на коврик и скрещивает перед собой ноги, а потом обеими руками обнимает меня.

– О, милая, – она замечает мой обеспокоенный вид, и на ее лице тут же появляется сочувственное выражение. – Я подумала, что что-то случилось, раз ты не пришла на занятие. Как ты?

После этих слов я не выдерживаю, и слезы едва успевают выступить на глазах, как вдруг уже ручьями стекают по щекам. Из меня выплескивается все: страх, что меня раскроют, моя паранойя, грусть из-за смерти Люси, шок от убийства Даниэля. Грета укачивает меня, все еще держа в объятиях.