Пойманная

С трудом протолкнувшись к Сибериусу, я рассказала ему о будущем Паулины и побежала домой, зная, что и там не найду покоя. Дома меня тоже обвинят в глупой слабости. Никто меня не понимает, даже богиня не захотела меня слушать. А ведь я не просила ее снять цепь правосудия или заставить королей проявить справедливость.

Подобрав длинную юбку, я поспешила по коридору в направлении портала. Аден материализовался передо мной так неожиданно, что я задохнулась криком. Он загородил путь и скрестил руки на груди, наслаждаясь моим смятением.

Существует множество причин, по которым мне следовало обойти его и поспешить к порталу, но я не смогла вспомнить ни одну из них.

Аден налетел на меня с такой силой, что я отшатнулась в сторону, приземлившись в его руках, и он тут же втащил меня в комнату и прижал к стене. Завернул в свое тело. Распахнув глаза, я смотрела на мужчину, который однажды станет причиной моей гибели. Я не смогу отпустить его, я буду охотиться за ним, за его загадкой, я выцарапаю его из нормальности и привяжу к линиям моей судьбы. И тогда я успокоюсь. А может, и нет.

Прикосновение — страшная сила. Но когда тебя касаются всем телом — это невероятно. Как будто глотаешь лед. Чувствуешь его холодную массу, ноешь от ожога, а потом он растворяется в тебе и становится живительной силой. Своей кожей я проследила напряженные бедра Адена, плоский живот, содрогнулась от его желания и позволила почувствовать мое. Но потом я остановилась.

Я не должна допустить поцелуя. После него все меняется, начинается новая история. От поцелуя остается след, за который еще долго будет хвататься моя память.

Часть меня всегда знала, что нам с Аденом не избежать столкновения, но я еще не сдалась. Я упираюсь всем телом, удерживаю себя, хватаясь за данные обещания и за чувство вины, за веру, что я должна быть другой, не такой, какая есть на самом деле.

Упираюсь ладонями в широкую грудь, выбираю слова для отказа и замечаю страдание на лице Адена. Его глубина искажает нашу близость. Мы оба боремся с собой, держа друг друга в дрожащих объятиях.

— Если ты любишь ту женщину на портрете, то отпусти меня, — прошу я.

Вместо ответа Аден прижимает меня сильнее. Резко выдыхает и скользит щекой по моим губам.

И тут я схожу с ума.

— Тогда отпусти себя, — прошу я, и мы оба знаем, что я имею в виду. Я прошу его отпустить то, что сдерживает нас друг от друга.

Не раскрывая губ, провожу ими по его рту. Сухое, шершавое касание, скромное начало близости, которой мы оба опасаемся. Даже Аден. Он сжимает и разжимает руки, как будто приказывает себе отпустить меня и не может подчиниться. Горячие ладони скользят по моей спине, вызывая волны возбуждения, то прижимая к напряженному телу, то отталкивая. Аден наклоняется и смотрит в мои глаза, и, клянусь, он надеется прочитать в них отказ.

Я замираю в его руках и включаю пространственное зрение. Адена нет на линиях моей судьбы. Его дыхание ползет по моему лицу влажным теплом, но его для меня не существует.

Я не могу справиться со своими чувствами. Сейчас я нарушу обещание, данное моему брату. Где же ты, помощь богов?

Ну да ладно. Я пойду до конца, какую бы боль Аден мне ни причинил. Давайте говорить начистоту: мы с самого начала знали, что мне суждено погибнуть, как моему отцу — раствориться в агатовом даре.

Аден тоже принял решение: захватив шершавыми пальцами мой подбородок, он приоткрыл губы и обводит языком мой рот, как будто готовя к вторжению. Этот интимный жест приводит к полному истощению всех аргументов против нашей близости. Мы сталкиваемся. Аден поглощает мой рот, мне больно, но нужно еще сильнее. Больнее. Необходимо поглотить его в ответ. Впиваюсь ногтями в спину, оставляю след, давлюсь желанием. Мое бедро между его ног, но хочется ближе, обнаженнее. С ужасом понимаю, что и этого может не хватить.

Нас выбросило, сотрясло. Набирая обороты, мы вплетаемся друг в друга, и это не нормально. Вокруг нас огонь. Неужели Аден потерял контроль над своей магией? Мне все равно. Наши рты скользят, сталкиваясь зубами и языками. Я вырываю рубашку из его брюк, он грубо комкает платье, исследуя губами грудь. Он возьмет меня прямо здесь у стены, неотложно и быстро. И я хочу этого именно так. Я хочу быть с мужчиной, в постели которого я видела цепи с наручниками и чертовым ошейником. ОШЕЙНИКОМ. Ужас. Но я ничего не могу с этим поделать. Мы созданы друг для друга, и я приму его сумасшествие, если он примет мое.

Аден дергает вверх мои бедра и впивается зубами в шрам на губе.

А потом меня окутывает холод. Тепло испаряется с моих губ, а Аден, отвернувшись, прижимается к каменной стене.

— Не подходи ко мне! — предупреждает он. Грубо.

— Я сама решу, что мне делать, а чего не делать. — Я запыхалась. Я не успеваю думать.

— Ты думаешь, я груб с тобой? — кричит он, все еще лицом к стене с кулаками над головой. — Поверь, я ангел! Я спасаю тебя от полного разрушения. Тебе следует меня поблагодарить.