Читаем Поиск исторического Иисуса. От Реймаруса до наших дней полностью

В отношении методологии своей работы Перрин всегда проявлял осознанность и рефлективность. Он указывает все методы, которыми пользуется для реконструкции образа исторического Иисуса, а также дает теоретическое обоснование использования этих методов. Однако на вопрос, почему он предпринял это исследование, Перрин не дает четкого ответа. Возможно, этот вопрос его и не интересует, поскольку он является академическим исследователем библейского текста (biblical scholar), а не богословом (systematic theologian)[269].

В конце жизни Перрин считал саму программу Кеземана и его последователей (к которым принадлежал и он сам в 1950‐х годах) научно безосновательной. Признание историзации богословских положений, многочисленных правок, вставок и редакций в евангельском тексте убедило Перрина в том, что именно богословски осмысленный образ Христа являлся основанием вероучения, возвести которое к проповеди исторического Иисуса не представляется возможным:

Метод «критики редакций» показывает, что голос Иисуса в Евангелиях – это голос живого христианского религиозного опыта; евангелиста и предшествующую традицию не интересует вопрос, на самом ли деле этот опыт связан с чем-то, что происходило в Галилее и Иудее до Распятия Христа. Поэтому «богословие исторического Иисуса»[270] вряд ли возможно. Если образ Иисуса в Евангелии от Марка – это лишь образ, сформированный в общине, к которой принадлежал евангелист, то идея о том, что «исторический Иисус» является центром и источником христианской веры, рассыпается на глазах[271].

Итак, главными для Нормана Перрина были следующие моменты.

1. Изначально он считал, что изучение исторического Иисуса имеет ключевое значение для богословия, однако в конце жизни пришел к выводу, что «Поиск исторического Иисуса» должен осуществляться безотносительно к богословской проблематике; в любом случае для богословия эта тема исследований бесполезна.

2. На основании программы «критики форм» Перрин формулирует три критерия оценки аутентичности евангельского текста:

– критерий несводимости,

– критерий совместимости,

– критерий множественности свидетельств.

3. Применяя эти критерии, можно выявить аутентичное учение Иисуса, центром которого является наступление Царства Божьего.

4. Наступление Царства Божьего Иисус видел как приход владычества Бога, к которому должен быть готов каждый человек; метафорический язык, которым Иисус описывал наступление Царства, был превратно понят Его последователями, в результате чего возникла развитая христианская апокалиптика.

5. Начиная с 1960–1970‐х годов Перрин, работая в рамках «школы критики редакций», занимает более скептическую позицию, согласно которой выявить аутентичную информацию об Иисусе из Евангелий не представляется возможным.

<p><strong>8. Прочие участники «Поиска исторического Иисуса» третьей четверти XX века</strong></p>

Помимо рассмотренных выше авторов, в третьей четверти XX века в «Поиске исторического Иисуса» участвовало множество исследователей. Рассматривать каждого из них в отдельности, однако, излишне, поскольку их работы воспроизводят примерно один и тот же образ исторического Иисуса. В целом их работы довольно схожи в реконструкциях с образом исторического Иисуса, который представлен Борнкамом или Доддом.

Перейти на страницу:

Все книги серии Studia religiosa

Свято место пусто не бывает: история советского атеизма
Свято место пусто не бывает: история советского атеизма

Когда после революции большевики приступили к строительству нового мира, они ожидали, что религия вскоре отомрет. Советская власть использовала различные инструменты – от образования до пропаганды и террора, – чтобы воплотить в жизнь свое видение мира без религии. Несмотря на давление на верующих и монополию на идеологию, коммунистическая партия так и не смогла преодолеть религию и создать атеистическое общество. «Свято место пусто не бывает» – первое исследование, охватывающее историю советского атеизма, начиная с революции 1917 года и заканчивая распадом Советского Союза в 1991 году. Опираясь на обширный архивный материал, историк Виктория Смолкин (Уэслианский университет, США) утверждает, что для понимания советского эксперимента необходимо понять советский атеизм. Автор показывает, как атеизм переосмысливался в качестве альтернативной космологии со своим набором убеждений, практик и духовных обязательств, прослеживая связь этого явления с религиозной жизнью в СССР, коммунистической идеологией и советской политикой.All rights reserved. No part of this book may be reproduced or transmitted in any form or by any means, electronic or mechanical, including photocopying, recording or by any information storage and retrieval system, without permission in writing from the Publisher.

Виктория Смолкин

Обществознание, социология / Учебная и научная литература / Образование и наука
Новому человеку — новая смерть? Похоронная культура раннего СССР
Новому человеку — новая смерть? Похоронная культура раннего СССР

История СССР часто измеряется десятками и сотнями миллионов трагических и насильственных смертей — от голода, репрессий, войн, а также катастрофических издержек социальной и экономической политики советской власти. Но огромное число жертв советского эксперимента окружала еще более необъятная смерть: речь о миллионах и миллионах людей, умерших от старости, болезней и несчастных случаев. Книга историка и антрополога Анны Соколовой представляет собой анализ государственной политики в отношении смерти и погребения, а также причудливых метаморфоз похоронной культуры в крупных городах СССР. Эта тема долгое время оставалась в тени исследований о политических репрессиях и войнах, а также работ по традиционной деревенской похоронной культуре. Если эти аспекты советской мортальности исследованы неплохо, то вопрос о том, что представляли собой в материальном и символическом измерениях смерть и похороны рядового советского горожанина, изучен мало. Между тем он очень важен для понимания того, кем был (или должен был стать) «новый советский человек», провозглашенный революцией. Анализ трансформаций в сфере похоронной культуры проливает свет и на другой вопрос: был ли опыт радикального реформирования общества в СССР абсолютно уникальным или же, несмотря на весь свой радикализм, он был частью масштабного модернизационного перехода к индустриальным обществам? Анна Соколова — кандидат исторических наук, научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН, преподаватель программы «История советской цивилизации» МВШСЭН.

Анна Соколова

Документальная литература
«Ужас Мой пошлю пред тобою». Религиозное насилие в глобальном масштабе
«Ужас Мой пошлю пред тобою». Религиозное насилие в глобальном масштабе

Насилие часто называют «темной изнанкой» религии – и действительно, оно неизменно сопровождает все религиозные традиции мира, начиная с эпохи архаических жертвоприношений и заканчивая джихадизмом XXI века. Но почему, если все религии говорят о любви, мире и всеобщем согласии, они ведут бесконечные войны? С этим вопросом Марк Юргенсмейер отправился к радикальным христианам в США и Северную Ирландию, иудейским зелотам, архитекторам интифад в Палестину и беженцам с Ближнего Востока, к сикхским активистам в Индию и буддийским – в Мьянму и Японию. Итогом стала эта книга – наиболее авторитетное на сегодняшний день исследование, посвященное религиозному террору и связи между религией и насилием в целом. Ключ к этой связи, как заявляет автор, – идея «космической войны», подразумевающая как извечное противостояние между светом и тьмой, так и войны дольнего мира, которые верующие всех мировых религий ведут против тех, кого считают врагами. Образы войны и жертвы тлеют глубоко внутри каждой религиозной традиции и готовы превратиться из символа в реальность, а глобализация, политические амбиции и исторические судьбы XX–XXI веков подливают масла в этот огонь. Марк Юргенсмейер – почетный профессор социологии и глобальных исследований Калифорнийского университета в Санта-Барбаре.

Марк Юргенсмейер

Религия, религиозная литература / Учебная и научная литература / Образование и наука
Месмеризм и конец эпохи Просвещения во Франции
Месмеризм и конец эпохи Просвещения во Франции

В начале 1778 года в Париж прибыл венский врач Франц Антон Месмер. Обосновавшись в городе, он начал проповедовать, казалось бы, довольно странную теорию исцеления, которая почти мгновенно овладела сознанием публики. Хотя слава Месмера оказалась скоротечна, его учение сыграло важную роль в смене общественных настроений, когда «век разума» уступил место эпохе романтизма. В своей захватывающей работе гарвардский профессор Роберт Дарнтон прослеживает связи месмеризма с радикальной политической мыслью, эзотерическими течениями и представлениями о науке во Франции XVIII века. Впервые опубликованная в 1968 году, эта книга стала первым и до сих пор актуальным исследованием Дарнтона, поставившим вопрос о каналах и механизмах циркуляции идей в Европе Нового времени. Роберт Дарнтон – один из крупнейших специалистов по французской истории, почетный профессор в Гарварде и Принстоне, бывший директор Библиотеки Гарвардского университета.MESMERISM AND THE END OF THE ENLIGHTENMENT IN FRANCE Robert Darnton Copyright © 1968 by the President and Fellows of Harvard College Published by arrangement with Harvard University Press

Роберт Дарнтон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука

Похожие книги

Этика Спинозы как метафизика морали
Этика Спинозы как метафизика морали

В своем исследовании автор доказывает, что моральная доктрина Спинозы, изложенная им в его главном сочинении «Этика», представляет собой пример соединения общефилософского взгляда на мир с детальным анализом феноменов нравственной жизни человека. Реализованный в практической философии Спинозы синтез этики и метафизики предполагает, что определяющим и превалирующим в моральном дискурсе является учение о первичных основаниях бытия. Именно метафизика выстраивает ценностную иерархию универсума и определяет его основные мировоззренческие приоритеты; она же конструирует и телеологию моральной жизни. Автор данного исследования предлагает неординарное прочтение натуралистической доктрины Спинозы, показывая, что фигурирующая здесь «естественная» установка человеческого разума всякий раз использует некоторый методологический «оператор», соответствующий тому или иному конкретному контексту. При анализе фундаментальных тем этической доктрины Спинозы автор книги вводит понятие «онтологического априори». В работе использован материал основных философских произведений Спинозы, а также подробно анализируются некоторые значимые письма великого моралиста. Она опирается на многочисленные современные исследования творческого наследия Спинозы в западной и отечественной историко-философской науке.

Аслан Гусаевич Гаджикурбанов

Философия / Образование и наука