Поиск исторического Иисуса. От Реймаруса до наших дней

Прямым продолжателем Кеземана, Фухса и Борнкама в Германии был Ганс Концельман (Hans Conzelmann, 1915–1989). В работе «В центре времени» (1954), посвященной рассмотрению Евангелия от Луки, Концельман доказывает, что повествование Луки, несмотря на постулированную цель «все сначала и по порядку описать» (Лк 1: 3), отражает не реальную хронологию жизни Иисуса и Его учеников, а Heilsgeschichte – «историю спасения». «История спасения» – это богословская схема восприятия истории, наиболее отчетливо воплощенная в книгах Луки (Евангелие и Деяния). Тем самым Концельман показал, что в основании евангельской хронологии лежит не реальная история, а богословская концепция. В небольшой работе «Иисус» (1973), которая была расширенной версией статьи «Иисус Христос», написанной Концельманом для энциклопедии «Религия в истории и современности» (1959), он развивает экзистенциалистские идеи о том, что Царство Божье, провозглашаемое Иисусом, наступает в момент принятия человеком Его вести. Философско-богословскую разработку идеи «истории спасения», а также интерпретацию евангельского повествования исходя из этой идеи продолжили Оскар Кульман (Oscar Cullmann, 1902–1999) и Леонард Гоппелт (Leonhard Goppelt, 1911–1973).

Англичанин Джеймс Робинсон (James McConkey Robinson, 1924–2016) в работе «Новый Поиск исторического Иисуса» (1959) назвал современный ему этап «новым Поиском…», который, по Джеймсу, характеризуется, во-первых, освобождением исследований об Иисусе от богословских предпосылок, во-вторых, использованием методологии Бультмана и его учеников (Кеземана, Фухса и т. д.). С методологической точки зрения важно отметить, как Робинсон определил понятие «исторический Иисус». Отвергая философски нагруженное разделение на «historische Jesu» и «geschichtliche Christus», Робинсон формулирует более очевидное определение «исторического Иисуса», которое до начала XXI века будет отражать то, что в своих работах хотели реконструировать ученые:

Термин «исторический Иисус» не является аналогом просто «Иисусу» или «Иисусу из Назарета», как будто прилагательное «исторический» не несет никакого специального смысла. Наоборот, оно используется намеренно и отражает весьма существенное значение. «Исторический» обозначает «прошлое, реконструируемое объективно-научными методами». Соответственно, «исторический Иисус» – это та информация, которую ученый получает об Иисусе из Назарета, используя научные методы. Поэтому прилагательное «исторический» имеет особый смысл, отличный от того, что вкладывается в слово «Иисус»[272].

Это определение ключевого для «Поиска…» понятия отражает существенный прогресс, достигнутый в середине XX века. Работы авторов XVIII–XIX веков стремились реконструировать максимально целостный портрет Иисуса: мельчайшие подробности Его странствий по Галилее и Иудее, Его внутренние переживания, Его духовную жизнь и т. д., – все это делалось, чтобы создать законченный образ Иисуса. Для этого использовались как различные научные методы, так и авторское воображение, при этом в различных трудах соотношение научно верифицируемого и гипотетического материала довольно сильно разнилось. Робинсон в середине XX века строго указал границы реконструкции: только то, что возможно получить, используя научную методологию. Любая иная информация: авторские догадки, некритически взятые сведения из христианских источников, различные философские идеи – все это должно быть исключено из реконструкции образа «исторического Иисуса»[273]. Даже если реконструируемый образ исторического Иисуса и получится в чем-то ущербным и проблематичным, он все же будет научно верифицируемым и фальсифицируемым. Определение понятия «исторического Иисуса» Робинсона имело важное методологическое значение для всего «Поиска…» второй половины XX – начала XXI века.

Работы британского исследователя, упоминавшегося выше Томаса Вальтера Мэнсона (Thomas Walter Manson, 1893–1958), с одной стороны, продолжают традицию Фаррара и Эдершейма, с другой – находятся в соответствии со взглядами Додда и Иеремиаса. Мэнсон, как и его британские предшественники и последователи, проявляет значительное доверие к евангельскому повествованию; его образ исторического Иисуса практически идентичен образу Христа, запечатленному в раннехристианском богословии. Работу в рамках «Поиска исторического Иисуса» Мэнсон оценивал как значимую для современного христианского вероучения, в чем совпадал с программой Кеземана: