Поиски и находки в московских архивах

Пушкин был в приятельских отношениях с дочерью Кутузова Е. М. Хитрово, преклонявшейся перед гением поэта. Изъятое Пушкиным четверостишие, где говорилось, что Кутузов «стяжал» у Барклая-де-Толли «успех, сокрытый» в голове последнего, было бы совершенно неуместным и неприемлемым для печати.

Изъятые автором из тактических соображений стихи не были даже представлены в цензуру, ибо Пушкин прекрасно сознавал, что цензура их никогда не пропустит.

Но даже выправленный Пушкиным текст вызвал протест со стороны председателя цензурного комитета князя М. Дондукова-Корсакова. 18 августа 1836 года он по докладу цензора А. Л. Крылова доносил Главному цензурному управлению о том, что «в числе статей, поступивших на рассмотрение цензуры... стихотворение «Полководец» заключает в себе некоторые мысли о главнокомандующем российскими войсками в 1812 году Барклае-де-Толли, выраженные в таком виде, что комитет почел себя не вправе допустить их к напечатанию без разрешения высшего начальства»[87]. Но усилия «князя Дундука», как называл его Пушкин, оказались напрасными: министр народного просвещения С. С. Уваров разрешил стихотворение к печати. Стихотворение появилось в «Современнике» (1836, № 3) без подписи Пушкина.

В «Полководце» поэт выступил против официозной трактовки Отечественной войны 1812 года. В связи с этим заслуживает внимания вывод И. Л. Андроникова о том, что Пушкин умолчал о военных заслугах Александра I, и уже сам этот факт свидетельствует о полемической направленности «Полководца».

Ю. Н. Тынянов называл стихотворение «Полководец» резко полемическим, направленным против официальной истории с ее избранными, канонизированными героями 1812 года, «апологией теневой и полуопальной исторической фигуры»[88].

Появилась интересная, но далеко не бесспорная публикация Н. Н. Петруниной «Новый автограф «Полководца»[89]. С некоторыми выводами Н. Н. Петруниной мы никак не можем согласиться, в частности с ее утверждением о том, что новый автограф Пушкина «не может быть истолкован как дефинитивный, отменяющий печатный текст», как выражение «последней воли» автора.

Кроме того, Н. Н. Петрунина, по сути дела, безоговорочно принимает на веру весьма спорную точку зрения Ю. Н. Тынянова, который убежден в том, что Пушкин исключил фрагмент о Кутузове и Барклае не по цензурным, а по чисто художественным соображениям. Пробел и отточия, введенные Пушкиным в текст «Полководца», Тынянов, по словам Н. Н. Петруниной, «рассматривает как своеобразный графический «эквивалент текста», имеющий двойную функцию. Пушкин таким образом: а) выделил отрезок «Вотще» и паузу, как бы заполняющую один стих, оставив пустое место; б) дал эквивалент строфы. Первое дало ему возможность с необычайной силой выделить отрезок, второе — факт конструкции.

Все эти рассуждения Ю. Н. Тынянова весьма неубедительны. Урезанный Пушкиным текст, исключение самого значительного четверостишия, раскрывающего магистральную идею всего произведения, вызывало у читателей закономерный вопрос: «А что же скрыто за отточиями?» Паузы, «эквиваленты», «пустые места» нарушали художественную целостность текста, не выражали подлинной воли автора. Пушкин исключил особо весомые стихи. Далеко не каждая купюра осуществляется в художественных целях. Кроме того, в журнальном варианте стих «Бросался ты в огонь, ища желанной смерти» остался нерифмованным. Неужели и этот нерифмованный стих — доказательство осуществления художественных целей?

Н. Н. Петрунина считает: «...новейшее исследование Г. М. Коки показало, что принятое в пушкиноведении мнение Н. О. Лернера о «реабилитации» Барклая как цели пушкинского стихотворения не имеет под собой исторической почвы. Устраненный от руководства русской армией в 1812 году, Барклай после перенесения военных действий за границу и кончины Кутузова вновь был призван к руководству войсками. Его заслуги в кампаниях 1813 и 1814 гг. были официально признаны и оценены»[90].

Традиционную версию, по которой стихи, изъятые Пушкиным, были невозможны для печати, Н. Н. Петрунина ставит под сомнение. По ее убеждению, не было вообще необходимым ставить вопрос о «реабилитации» Барклая. Апология Пушкиным фигуры Барклая не имела якобы под собой исторической почвы, потому что в конце концов заслуги полководца все-таки были признаны. Действительно, заслуги Барклая были в известной мере оценены. Но этому финалу предшествовали многие (подчас закономерные и неизбежные, исторически оправданные) сложные события, которые не так-то просто объяснить. В хронике этих событий было немало и трагического: нежелание народа поддерживать Барклая, злобные и коварные интриги придворного фаворита Беннигсена, стремившегося занять место Барклая, конфликт с Багратионом, несправедливые обвинения в измене, недовольство многих представителей дворянских и армейских кругов в целом правильными военной стратегией и тактикой Барклая, их вымышленные и предвзятые сообщения и наветы, увольнение Барклая с должности военного министра, его столкновение с влиятельным недругом, великим князем Константином...