Поиски утраченного завтра

– Это бывает, если опасность уже неизбежна.

– Тогда зачем от нее бежать? – спросила Лейла. – Никита, мы не особо ладим, но ведь Вероника права! Мы – Обращенные.

– Хочешь идти быстро, иди один, – сказал Берхейн и погрозил мне указательным пальцем. – А хочешь идти далеко – иди с друзьями!

Ох уж мне эти жемчужины народной мудрости…

Я разорвал конверт и достал лист бумаги. Какой-то у меня сегодня эпистолярный день. В стиле ретро. Бумага и текст от руки.

– Давайте я вначале кое-что скажу, – произнес я. – Вы же все знаете, что творилось со мной в последние дни?

Берхейн кивнул, Мичико сказала «да», Лейла нахмурилась.

– Я узнал странную вещь про Свейна, Дарму и Арджуна.

– Не прошедших Обращение? – заинтересовался Тянь. – Я знал по имени лишь Арджуна.

Я кивнул.

– Да. О тех, кто не прошел. У них на Земле остались потомки. Дети и внуки. У нас – нет.

Мои товарищи внимательно смотрели на меня.

Потом Вероника рассмеялась.

– Интересно. Ну и что с того?

Странная какая-то реакция…

– Семейство Павловых интересовалось Обращением по личным причинам. У них служил Тао-Джон. Он попросил Тонсо, а Тонсо обратился к Макоррсанноаксу, и они узнали эту тайну. Сразу после этого на них началась охота, убили девчонку, чтобы она все забыла, охотились на меня, убили всех, кто был вовлечен…

– Зачем? – спросил Тянь.

Я вдруг почувствовал себя журналистом, который раскопал кучу мировых тайн – за что убили Кеннеди, правду о программе «Аполлон», происхождение вируса ковида, существование искусственного разума в глубине мировых сетей, ну и еще десяток других историй. Созвал пресс-конференцию, раскрыл все тайны, а публика сидит, тупо смотрит на него и не проявляет никакого интереса.

– Как зачем? – спросил я. – Обращение – процесс, манипулирующий временем! И по какой-то причине он невозможен, если у человека есть потомство!

– И что с того? – поинтересовалась Вероника. – Очень похоже на правду, да. Ну и что? Плевать! Слаживающий сразу предупредил, что будет отсев. Критерий он либо не знал, либо не счел нужным сообщать. Мы рискнули. Кто-то проиграл.

– Скорее всего, – тихо добавила Лейла, – первичный отбор был проведен заранее. Помните тех, кто остался, а потом ушел? Я думаю, это был не страх. Слаживающий повлиял на тех, кто имел детей и внуков, принудил их уйти, чтобы не погибнуть.

– Или Думающий, его манера, – поправила Мичико. – Говорят, Слаживающие и Думающие близки внутри Четверки.

– В общем, потенциальных смертников прогнали, – кивнула Лейла. – Очень гуманно. А те трое, мир их праху, могли и не знать про своих детей. У мужчин это бывает сплошь и рядом.

Она улыбнулась уголками губ.

– Так себе тайна, – подытожил Алекс. – Да, у нас нет детей. И теперь уже никогда не будет. Это печально, но…

– Василиса предположила, – быстро сказал я, – что нас оставили в обычном потоке времени. А Землю развернули назад, к Большому Взрыву. Большая Четверка никого не убивает, она избавляется от конкурентов другим путем!

На меня внимательно смотрели шесть пар глаз. Алекс зевнул.

– Мы даже с тобой как-то это обсуждали. Ну, не про нас, про Землю, – заметил Тянь. – Помнишь? Лет тридцать назад? С Алексом сидели и придумывали, что могло бы случиться с Землей. Придумали такой вариант, решили, что он самый позитивный.

Архив памяти в моей голове начал разворачиваться, но я даже не стал дожидаться воспоминаний.

– Умница девочка, – кивнула Вероника. – Но я совершенно не понимаю, почему эта теория, даже будь она чистой правдой, кому-то опасна. Напротив, Большая Четверка выглядит куда гуманнее, чем ее считают.

– Мы остались жить во времени Земли! – выпалил я. – Понимаете? Землю развернули назад, миры Слаживания ушли вперед, а мы хоть и живем в них, но по времени Земли!

Алекс похлопал меня по плечу. Он выглядел совершенно расслабившимся и добродушным.

– Опубликуй про это научную статью. Все порадуются! Никому не станет плохо от такой идеи. Она гладенькая, ровненькая и добренькая!

– А пойдемте ко мне? – вдруг предложила Вероника. – Закатим вечеринку, как в старые добрые времена? Я придумала пару коктейлей, которые даже нас немножко забирают.

Все заулыбались. Я стоял, комкая письмо Тонсо и ничего не понимая.

«Страшная тайна» Елены и Василисы оказалась пустышкой?

Она и не тайна, и не страшная?

Какого же дьявола за нами с таким ожесточением гонялись?

Почему погибали наши друзья?

– Ты прочти, что там Тонсо написал, – внезапно произнес Берхейн. – Слова, написанные на бумаге, должны прозвучать вслух.

– Опять африканская мудрость? – мрачно спросил я, разворачивая листок.

– Нет, это я сказал, – нахмурился Берхейн. – Это моя мудрость…

А я смотрел на письмо Тонсо.

Он писал по-русски! Надо же! Значит, это для меня.