Поющая во тьме

- А теперь отпусти своего нового друга, потолкуем.

Ани́ опустила клинок, хлопнув бандита по плечу, и кинула кошель краснолицему.

- Держи, кажется, это твоё.

Крпснолицый довольно спрятал кошель за пазухой:

- Цепкие ручонки, да?

- Как видишь, - безразлично пожала плечами Ани, следуя за главарем.

Ани́ вместе с главарём неспешно прогуливалась по лагерю, беседуя о чём-то. Главарь не спускал глаз с хрупкой девушки, оглядывая её с ног до головы собственническим взглядом. Лексу хотелось вырезать глаза этому ублюдку, который так по-хозяйски разглядывал его Ани́. Главарь положил руку на плечо Ани́ и нагнувшись, что-то сказал ей на ухо. Она звонко засмеялась и не отстранилась. Лекс взвыл, его накрыло волной неконтролируемых чувств. В голове ярко-красным пылали слова: "Убери руки. Она моя".

Он привстал и пополз в их сторону, натянул короткую верёвку до предела, но всё ещё дёргал её и пытался разгрызть зубами. Его трясло, но не от лихорадки, а от бешеной ревности и злобы. Ани́, почувствовав его эмоции, повернулась и пристально взглянула на него, что-то сказала главарю и пошла прямо к Лексу. Он перестал грызть верёвку, глядя на Ани́ снизу вверх.

- Этого надо убрать, - сказала она главарю, глядя Лексу прямо в глаза.

- Что? А не много ли ты хочешь, наглая сучка?

- Много. Но и предлагаю не меньше, - парировала Ани́.

- Он лекарь. Будет латать моих ребят.

- Зашить твоих подельников и я сумею. Я была у него в учениках некоторое время. И делала успехи. Правда, Лекс?

Она улыбнулась и подошла ближе, будто невзначай пнув носком сапога его ногу. Он едва не взвыл от боли, перед глазами замелькали чёрные точки.

- Правда, - прохрипел он.

- Он скоро сдохнет, от него уже воняет, как от падали.

Она наклонилась и распорола широкую штанину, рванув её на себя. Та оторвалась от плоти с мерзким чавкающим звуком, обнажив всю неприглядную правду. Распухшие ноги, сочившиеся зелёным гноем, местами были покрыты толстой жёлтой коркой, местами кожа была сорвана до мяса.

- Твои ребята не сказали тебе, в каком он состоянии или просто не могут распознать того, кто стоит одной ногой у пропасти Бездны?

Темное лицо главаря, будто вырезанное из камня, помрачнело ещё больше.

- Тупые шакалы... ничего доверить нельзя!

Он наклонился над Лексом, вынимая нож, но Ани́ перехватила его руку.

- Подожди. Не так должна сдохнуть эта падаль. Поможешь?

Главарь рывком поднял Лекса, наблюдая за Ани́, которая нырнула в телегу, поспешно наполняя флягу чем-то.

- Что у тебя на уме? - главарь был не на шутку заинтересован.

- Увидишь. Вон там, неподалеку на каменной гряде есть уютная пещерка, как раз для него.

Они повели его туда, куда указала Ани́. Лекс пытался достучаться до сознания Ани́, чтобы узнать, что она задумала. Бесполезно. Его разум беспомощно бился о твердую стену, которой она окружила себя. И в этой стене не было ни единой лазейки. Она даже не смотрела в его сторону, сосредоточенно шагая вверх по холму. Он как никогда ранее, жаждал услышать от неё хоть слово, хотел, чтобы она хотя бы посмотрела в его сторону... Он смотрел на её тонкий профиль и не мог насмотреться. Сейчас, шагая навстречу своей неминуемой гибели, он понимал, насколько же на самом деле он привязался к этой странной девушке.

- Пришли, - бросила она.

Главарь толкнул Лекса в небольшое углубление в каменистой почве. Уместиться там можно было только сидя. Он неловко спустился и вытянул вперёд ноги, скрючившись.

- Теперь мы накроем его мягкой периной, - смеясь, заметила Ани́. Она подкатила большой камень и накрыла им часть ямы.

- А ты изобретательна, - и главарь с видимым удовольствием на лице принялся помогать ей замуровывать Лекса заживо.

Они клали один камень на другой до тех пор, пока не остался небольшой просвет над головой Лекса. Ани́ осторожно наклонилась и кинула в отверстие флягу. Та упала Лексу на колени.

- Что там? - требовательно спросил главарь. - Не проще ли было просто прирезать его?

- О нет, - сладко пропела она, почти с любовью глядя на Лекса, - это неинтересно. Это слишком быстро и совсем не больно. В этом уютном каменном брюхе он будет подыхать не один день, будучи не в силах подняться и разогнуться. Ему ужасно будет хотеться пить, а перед его глазами будет та самая бутыль, с отваром, что вызывает жажду. Он будет задыхаться от вони собственных испражнений и гниения. В абсолютной темноте.

Она поднялась и посмотрела сквозь небольшое отверстие на него с какой-то странной улыбкой.

- Долгих тебе лун, Лекс.

Последнее, что он почувствовал на своём лице, это был её плевок. А потом последний камень закрыл небо, похоронив его во тьме.

18. Ани