Поющая во тьме

Она начала перебирать в памяти события последних месяцев, раскручивая нить событий начиная с самого первого дня и заканчивая последним. Она вспомнила то последнее утро перед поездкой, когда даже с закрытыми глазами она чувствовала его голодный и страстный взгляд, жадно осматривающий каждый изгиб ее тела. Вспомнила, как вытянулась одним движением, бесстыдно предлагая ему себя. Она могла ненавидеть его и желать ему всех самых страшных мук, но ровно до того момента, пока он не начинал прикасаться к ней. Это было самое настоящее сумасшествие: кожа горела от его требовательных прикосновений, тело получало власть над разумом, сотрясаясь в дрожи удовольствия, требуя ещё и ещё. Он был прекрасным любовником. Даже сейчас от мимолетных воспоминаний тело охватила приятная истома. Она легко улыбнулась, еще раз внимательно посмотрела на обездвиженное тело Лекса. В запасе у него было еще несколько часов, потом будет слишком поздно, и ни одно живое существо не сможет ему помочь.

Она посмотрела на небо: до рассвета оставалось еще пару часов. Пара часов для раздумья. Пара часов для того, чтобы решиться и выбрать. Выбор. Это слово звучало так сладко, оно опьяняло и волновало. Выбор. Он давал невероятные ощущения для той, которая всю свою жизнь действовала по чужой указке, шла в направлении, выбранном не ею. Она подкинула еще сухих веток в костер и дала себе слово, что с первыми лучами солнца она примет окончательное решение. А пока можно насладиться невероятным воздухом свободы под небом Хендала, полном чужих созвездий.

19.

Лекс очнулся от того, что его сознание кто-то самым бесцеремонным образом тащил сквозь плотную пелену забытья на поверхность. Ему не нужно было видеть лица, чтобы узнать кто это. Обострившимся обонянием он улавливал знакомый запах и готов был кричать от радости. Ани́. Радость внезапно омрачилась предчувствием, что здесь что-то не так. Он приподнял голову и потянулся было рукой, чтобы стряхнуть с лица больно впившиеся в кожу мелкие камешки и песок, но рука не слушалась. Ни одна, ни вторая. Он повернул голову из стороны в сторону: руки были вытянуты в стороны и обездвижены. С ногами было то же самое.

- А, уже очнулся, - раздался знакомый голос. Он поднял голову и посмотрел на Ани, которая сидела на земле, скрестив ноги. Перед ней на тряпице были разложены его инструменты: ножи, пилы, щипцы, скребки... Она точила один из ножей, предназначенных для вспарывания кожи, бросила на Лекса мимолетный взгляд и вновь занялась делом.

- Ани... Ты вернулась. Но как? - он хотел спросить ее о многом, но вместо этого из его горла вырвались хриплые, нечленораздельные слова. Мысли в голове путались, они то замирали на месте, то пускались вскачь.

- Ты спрашиваешь как? Мне кажется, тебе стоило бы спросить, зачем?

Он дёрнул руку, что было сил и едва не взвыл от боли.

- Я крепко тебя связала. Можешь и не пытаться вырваться.

Она внимательно осмотрела лезвие, оценив остроту заточку, утвердительно кивнула, будто бы одабривая свою работу.

- Что ты собираешься делать?

Она не ответила, молча ополоснула нож и насухо протерла его, аккуратно положив на место. Ласково пробежалась подушечками пальцев по блестящим металлическим инструментам и принялась напевать незатейливую песенку. Даже его скудного знания языка Нуа хватило для того, чтобы понять несколько слов: бей, мясо... Она пела едва слышно, а он с ужасом узнал песенку, что распевали уличные мальчишки возле лавки мясников, дразня их.

- Ани! - крикнул он. Она обошла его так, будто он пустое место, принялась возиться за его спиной. Он слышал шорох одежды и звук льющейся воды. Ему хотелось повернуться, чтобы узнать, что она делает, но он лишь мог беспомощно вертеть головой из стороны в сторону. Неизвестность пугала. Он ощутил, как паника липнет к нему, покрывая тонкой, но прочной паутиной. Его начал бить озноб от камня, холодившего обнаженное тело. Где они? Пещера? Как далеко они продвинулись? Где остальная банда? Что она собирается с ним делать? Мысли скакали как безумные. Ни один из ответов, которые он мог дать самому себе на эти вопросы, не радовал его.

Она обошла его и села перед ним на корточки, приподнимая лицо за подбородок. Она разделась, на ней осталась лишь короткая безрукавка, едва прикрывающая грудь, и штаны, обрезанные выше колена.

- Я бы могла сказать тебе, что будет совсем не больно, но мы оба знаем, что это не так, верно?

Она взяла с тряпицы длинный тонкий нож, повертела его в руках и улыбнулась, глядя на Лекса. Улыбка была столь искренней и безумной, что его окатило ледяной волной ужаса. Она подошла и одним точным ударом разрезала кожу на предплечье левой руки, переместилась и проделала то же самое с правой рукой. Внезапно он понял всё: к чему были эти приготовления, к чему тот минимум одежды, что надет сейчас на ней. Она освежует его, словно тушу. И, похоже, собирается делать этого долго, от души наслаждаясь каждым моментом. Всё закрутилось перед глазами, сливаясь в единое серое пятно.