Пока дышу

— Конечно! — радостно согласился Гэг, едва сдерживая зевок, отчего его лошадиная физиономия нелепо перекосилась, и посмотрел на Хорька с неизменным обожанием.

— Помо… Помогите…

Слабые стоны и придушенный призыв о помощи доносятся из-под недавно рухнувшего здания. Оно развалилось не целиком — половина осталась стоять, демонстрируя соты разноцветных стен, рисунок исчезнувших лестниц и нелепо выглядевшую картину на уровне третьего этажа — что-то морское, в тяжёлой раме.

Судя по глухим толчкам и далёкому грохоту в центре города, там рвануло что-то серьёзное. Видимо, дом был старым и ответил на колебание поверхности. Хорёк оглядывается. Никого. Он провёл в чикагском аду, иначе не назовёшь, трое беспокойных суток и спешит выбраться отсюда как можно скорее.

— Помогите, — в монотонно повторяемой просьбе нет никакой надежды, словно испорченный автомат выдаёт её каждые тридцать секунд, не меняя интонации. Хорьку становится любопытно.

— Где ты? — громко интересуется он.

— Тут! Тут я! — голос взлетает до истеричного визга. — Вытащи меня!

— Как? Я тебя даже не вижу, — проводить раскопки Хорёк не собирается.

— Я под лестницей, мне ногу зажало.

Целёхонький лестничный марш торчит половиной бетонных ступеней над крошевом кирпича, вторая половина скрыта в груде обломков. Что его дёргает оттащить в сторону тяжёлый кусок деревянной панели, Хорёк не знает, но под ним обнаруживается неширокая дыра. Голос идёт из неё.

Он прервал воспоминания, устраиваясь поудобнее. Был ли Гэг таким же туповатым до того, как ему на голову рухнул дом, оставалось загадкой, но с момента, как щуплый и маленький Хорёк заполз в дыру под лестницей и освободил его ногу, Гэг смотрел на него, как на некое божество, и скорее откусил бы себе руку, чем позволил кому-то причинить Хорьку вред. Из беспомощно скулящего пацана Гэг превратился в чудовищно гротескного детину, с длинными, словно у гориллы, руками, и такими же сильными. Умом он не блистал, но зато не ведал ни сомнений, ни страха, а стрелял даже навскидку так, как иной бы и с оптикой не сумел. Учил его, разумеется, сам Хорёк, но у парня явно был талант. Пока Гэг бодрствовал, спать можно было спокойно.

***

На следующий день Хорёк в сопровождении Гэга отправился оценивать найденное пронырливым, но полезным Грегори жилище. Дом, в котором они провели несколько первых дней в этом городишке, его совершенно не устраивал. Мало того, что он был с двух сторон зажат такими же жалкими одинаковыми постройками, сооружёнными, очевидно, из фанеры, так ещё и ободран внутри, словно в нём квартировали бомжи.

Хорёк усмехнулся своим мыслям: «Все мы в какой-то степени теперь бомжи». Но бомжевать он предпочитал с комфортом. Конечно, в каком-нибудь Су-Фоллс или Пирре комфорта было побольше, но риск натолкнуться на серьёзное сопротивление от местных или таких же головорезов, как его собственная «армия», был неоправданно велик. Ему надоело бесконечно набирать рекрутов взамен убитых или вышедших по возрасту. Дело это было хлопотным, и здесь он искал передышки. От долгого пути, от затянувшейся полосы невезения, когда ораву в тридцать буйных глоток бывало нечем поить-кормить по нескольку дней, и им приходилось опускаться до охоты, словно жалким краснокожим. Дух исключительности, который он поддерживал среди своих бойцов, всегда играл ему на руку. Это было одной из трёх составляющих, скрепляющих его «армию» крепче всякого цемента. Второй являлся страх. Хорёк никого не жалел, а Гэг исполнял любое его желание молниеносно и без раздумий. За нарушение правил любого ждала показательная казнь, а потому правила нарушались редко. А третьей, конечно, являлась дисциплина и поощрения — костяк любой армии.

«Чёртов Грегори!» — удовлетворённо подумал Хорёк.