Пока дышу - надеюсь

Здесь располагался штаб. Штаб террористов. Да, его боевые отряды изрядно поредели. Борьба с большевиками и странными бандитами, а также людьми Керенского изрядно подчистила ряды эсеров. А задач сейчас перед ним стояло критически много.

Савинков намеревался напасть на тюрьму, где содержались Чернов и другие эсеры, но его опередили, проведя штурм, с абсолютно катастрофическими последствиями для последних. Одно только радовало в результатах данной атаки — это уничтожение большевиков.

Савинков буквально осиротел. Из лидеров эсеров не осталось никого. Его боевые товарищи были уничтожены подчистую. Но не таков был Борис Савинков, чтобы опускать руки. Если ему суждена смерть, то он её примет, он не боялся, он ею жил. Кругом смерть и кровь. Кровь и смерть.

Никто никого не жалел. Вчерашние соратники и друзья вцепились друг другу в горло и даже не пытались разомкнуть челюсти, желая придушить насмерть. Гнев и ненависть застилали глаза Савинкова. Во всех своих неудачах он обвинял только Керенского, бывшего друга и товарища, и небезосновательно.

Савинков догадывался своим звериным чутьём, что Керенский был во всем замешан, но доказательств у него не было. Да и зачем они ему? Керенский должен умереть! Больше Савинкова на этот момент ничего не интересовало. Он привык готовить террористические акты, а не налаживать политическую жизнь или гражданские институты.

И он стал готовить нападение на Керенского. Первоначально план состоял в том, чтобы напасть на него усиленной боевой группой. Но Керенского всегда сопровождала усиленная охрана, и Савинков боялся, что его план не сработает.

А было бы неплохо решить проблему одной мощной бомбой. Но ничего не совершенно на этой земле, и бомбы тоже. Удачный бросок сразу бы решил множество проблем, но Керенский стал осторожен, как ночной хищник, и опасен, как чёрная мамба, и настолько же ядовит своей непредсказуемостью.

Поэтому Савинков готовил сразу три нападающие группы и самого себя, в качестве запасной. Щёлкнув барабаном револьвера, Савинков отложил его в сторону. Для покушения требовалось что-то мощнее банального «Нагана». Отодвинув револьвер, Савинков взял большую деревянную кобуру с Маузером. Оценил его вес, длину ствола и количество патронов.

Пистолет был хорош, но излишне тяжёл и громоздок. С такого стрелять в толпе было неудобно. На столе лежал ещё один пистолет, абсолютно новый, поблескивающий начищенным корпусом. Своей оружейной смазкой он испачкал кипенно-белую простыню, которую хозяйка квартиры постелила на стол.

Это был немецкий «Люгер». Пощёлкав курком, проверив вхождение магазина до щелчка, оценив его тяжесть и размеры, Савинков счёл, что этот пистолет как раз подойдёт для реализации задуманного. Конечно, он тоже был тяжёл, но зато меньше, чем маузер и намного удобнее. А девятимиллиметровая пуля отлично пробьёт наглую и тупую голову Керенского, с дурацким ёжиком волос на ней.

Акцию Савинков планировал провести на первомайском митинге, сочтя это самым удобным временем и местом. И не надо караулить Керенского у Смольного или Мариинского дворца, это было проблематично. Созданное Керенским Бюро беспощадно расправлялось на месте с каждым заподозренным в покушении. Это не беззубые жандармы Николашки. Эти стреляли на поражение, не раздумывая.

Итак, его первая группа будет состоять из отряда боевиков в количестве пяти человек. Они попытаются напасть на Керенского перед митингом. В случае невозможности нападения, они нападут по его окончании, если остальные варианты не пройдут. Им на помощь придёт группа прикрытия, состоящая из трёх боевиков.

Второй вариант предусматривал нападение террористки во время проведения митинга. Нужна была подходящая девушка, и Вера Засулич уже обрабатывала одну такую, с ярко-голубыми наивными глазами и отчаянной решимостью оголтелой неофитки. Девушку звали Клавдия Мухич. Представлялась она просто Клавдия.

«Просто Клава, — усмехнулся про себя Савинков, — почти простокваша». Окинув холодным взором фигуру девушки, затянутую в глухое длинное платье, он отвернулся. Каждый должен делать, что должен. Девушку ему было не жалко. Она бросит на костёр жертвенности свою жалкую жизнь для того, чтобы ярче пылал огонь революции. А его долг — лишь помочь ей в этом, и чтобы её жизнь не сгорела напрасно.

Девушка должна была кинуть бомбу в Керенского, а двое её товарищей — поддержать огнём из пистолетов, если она провалится. У обоих тоже были гранаты. Операция обязана была завершиться с положительным результатом. Керенский должен быть убит. В общем-то, Савинков был готов совместить все три варианта, пуская их в дело по очереди. Улыбнувшись своим мыслям, он взял бокал с шампанским со стола и отпил игристого вина за успех будущего предприятия. И пусть весь мир подождёт.

* * *