Пока еще ярок свет… О моей жизни и утраченной родине

Во времена, когда Россия была еще языческой и ее жители поклонялись силам природы, грому, ветру, солнцу, было два праздника в честь солнца: зимнее солнцестояние и летнее солнцестояние. Христианская Россия на время зимнего солнцестояния перенесла празднование Рождества Иисуса Христа, Света мира. Что касается летнего солнцестояния, после которого дни будут становиться короче, была традиция устраивать празднование ночью, с кострами на открытом воздухе; вокруг них плясали, прыгали через огонь, плели венки из цветов и пускали их по воде… Этот праздник слился с праздником Рождества Иоанна Крестителя. Свет, который убывает, перекликается со словами Предтечи: «Ему должно расти, а мне умаляться». И языческое празднование обогатилось христианскими элементами, перешедшими в русский фольклор.

24 июня 1915 года после полудня экипаж тети Жени с упряжкой из двух сильных лошадей вез нас по дороге через степь к ремесленному училищу. Мы издали увидели школьные строения, группы деревьев, белую ограду.

В школе учились мальчики от двенадцати до семнадцати лет. Они носили русские рубашки с застежкой сбоку и серые полотняные брюки. Костя показал нам мастерские, кузницу, класс для рисования. Под конец, с гордостью и счастливой улыбкой, он привел нас в комнату, которую назвал своим «музеем», где было представлено множество работ его учеников. Мы увидели там ключи с кольцами искусной чеканки, дубовые сундуки с тонко выполненными металлическими коваными деталями. Преобладал русский стиль: короткие завитки, стилизованные петухи и олени, резьба в форме сердца или листка клевера, круглые цветочки с четырьмя или пятью лепестками…

Солнце стояло низко над горизонтом, когда мы покинули школу, чтобы присоединиться к ученикам в степи. Они уже начали складывать охапки сухой травы, хворост и ветви, чтобы разжечь огонь. Пламя поднималось прямо и ясно в неподвижном воздухе.

Затем пекли на углях молодые початки кукурузы. Надо было сбить язычки пламени палкой, чтобы остались пышущие жаром угли, на которые клали початки. Когда они были готовы, их брали клещами и окунали в ведро с холодной соленой водой, чтобы они немного остыли и просолились. Раздавали их завернутыми в листья клена. Было очень вкусно.

Опустилась совершенно непроглядная ночь. Мы сидели в траве вокруг костра. Фантастические и подвижные блики света озаряли наши лица и придавали им непривычное выражение. За пределами освещенного круга мы чувствовали незримое присутствие степи.

«У нас с вами есть соловей, – сказал Костя, положив руку на плечо мальчика и слегка подталкивая его вперед, – Степа, мальчик мой, покажи нам, как могут петь слесари, постарайся в честь наших гостей». Степа был невысоким хрупким белокурым мальчиком, он улыбнулся смущенно, скривив рот на сторону. Он сделал шаг вперед, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Все замолчали. И тогда в тишине ночи зазвучал кристально чистый голос. Вначале тихий, он мало-помалу обретал уверенность. Степа пел песню «На Волге». В этой песне, как и во многих русских мелодиях, есть несколько изменений тона, от мажорного к минорному и обратно, что придает ей совершенно особое ностальгическое очарование. Хор негромко сопровождал его пение, чтобы не заглушать голос Степы и позволить ему во всей полноте и широте подняться к концу песни.

Затем они пели на два голоса старинную русскую легенду, потом бравурный мотив, в котором солист запевает первую строку куплета, затем подхватывает хор. Варьируя, молодые голоса, сильные и свободные, поднимались в тишине ночи вокруг затухающего огня.

«Вот талант русского народа, – сказал Костя, – они никогда не изучали сольфеджио, не знают нот, но глубоко чувствуют мелодию и ритм. Когда они поют на два голоса, они не знают, что второй голос должен быть сдвинут на терцию, они слышали это и делают инстинктивно. Вы заметили, что в последней песне хор никогда не повторялся? Это импровизация, они любят импровизировать в пении».

Спасибо, тетя Женя, без тебя я никогда бы не узнала, что есть так много красоты в мире; я слушала бы музыку только в официальных рамках концертов и опер или в уютной атмосфере салонов.

Я никогда не вкусила бы радости сидеть на земле возле костра, разведенного в степи, и с наслаждением есть сочную кукурузу с легким привкусом дыма. Я не знала бы, как поют, когда просто счастливы петь, не услышала бы Костю, с заразительным энтузиазмом рассказывающего о русских крестьянах.

Когда я снова увидела Костю, то спросила его, много ли было профессиональных школ такого рода. Он сказал, что возможность их создания появилась недавно, в рамках осуществления реформ, но число их стремительно растет.

Костя также сказал, что ускоренными темпами открываются начальные школы и вскоре все новое поколение крестьян будет уметь читать и писать. Но не хватает хороших учителей, способных поднять интеллектуальный уровень детей и сориентировать самых одаренных на дальнейшее обучение, доступное для детей из бедных семей благодаря предоставлению стипендий и других льгот, которые им давали.