Пока королева спит

– Ты у нас всегда отличалась оригинальными талантами.

– Ой, море! – воскликнула Умеющая Шевелить Ушами и помчалась мочить ножки. Ей лижут пятки языки моря (ударение в слове «моря» на последнюю букву алфавита).

Пока она резвилась и плескалась, а также брызгалась и ныряла, я звал своих друзей.

– Колюшка! Колюшка! Колюшка! – через рупор из ладоней орал в водяные просторы я.

– Ты кого это кличешь?

– Моих водных ползунков.

– Медуз что ли?

– Сама ты рак-отшельник. Вот они! – я ткнул пальцем в "вот-оних".

– Дельфины! – захлопала в ладоши Мур. – Я их очень люблю.

– Кто ж их не любит.

– Попадаются, – я не стал разрабатывать тему, меня не интересуют всякие ущербные существа и места их кучкования.

Приплыл Колюшка и стал играть с Мур, но не забыл сперва поздороваться со мной – обдал водой, ударив хвостом. Теперь на плотике мы рассекали вдвоем. Под нами стремительно проносились дельфины и один голубой силуэт реял в вышине. Хорошо!

Шут

Так уж получилось, что путь моих воспоминаний пролегал мимо поверженного гуру. Он как раз отряхнулся и поднялся. Я хотел перекинуться с ним парой слов, как-никак не каждый день выдается возможность поговорить с человеком, который возводил карточный домик своего видения мира, контролируя каждую карту, а тот вдруг возьми да рухни в самый неподходящий момент. Вот в такие миги просветления у человека в голове много новых клапанов открывается, и чудная музыка звучит сама собой. Но поговорить не удалось. Стрела просвистела рядом со мной и воткнулась в затылок моего несостоявшегося собеседника. Чпок! И бездыханное тело гуру упало. Я рассмотрел убившую его стрелу внимательно: оперение знатное – из перьев ястреба-альбиноса. Также внимательно убийцу исследовать не получилось: верти головой, не верти – все равно никого в радиусе ста шагов не заметишь, как и далее. И выстрел мастерский и уход с места не менее профессиональный. Меня стрелок также легко мог порешить. В возможность того, что у него (или у неё) не было второй стрелы, я не верил. Не просто не верил, ещё и чувствовал интуицией, ещё и логикой добился того же ответа: ну зачем последней стрелой гробить гуру, когда рядом стоит сволочь и ренегат в яркой одежде – это же идеальная цель – а зачем пулять в просто цель, когда рядом идеальная…

А ещё я вспомнил домик улитки… очень много лет назад, когда я ещё копил красивые вещи в своем багаже, я нашёл удивительную ракушку. Она не только хранила в себе звук прибоя, но ещё и светилась в темноте и холодила в жару и согревала в холод и сохраняла в себе любой наговоренный секрет (отдавая его эхом лишь тому, кому он предназначался). Короче была чудесной. Один коллекционер давал за нею умопомрачительную сумму и обещал свою душу. Но я не продал улиточный домик. Я был слишком горд собой – надо же я нашёл чудо! Да это было ещё до того, как я потерялся со своей гордостью в игре прятки. Много позже на мою ладонь упал ползунок. Ему было плохо без домика и я, скрипя душой и разрываясь сердцем, совершённо безвозмездно презентовал ему ракушку. Лишился чуда. Но оживил ползунка, который совсем не являлся моим братом (или другом, или любовью). А мой багаж стал легче – я понял это. Не сразу, но понял. С тех пор я только дарю и никогда не принимаю подарков, не отмечаю свой день рождения, но принимаю приглашенья и прихожу на чужие вареньевые дни. Глупо, конечно, столько тортиков я не слопал, столько свечек не затушил – скучный я шут.

Королева

Снова проникаю в не мой мир, он такой серый, обычный, люди просто живут, серый город, серая река, меня привлёк шпиль, такой высокий и золотой, на самой верхушке ангел держал крест или крест помогал держаться ангелу, я плохо понимаю символы… он указывал пальцем вверх или на крест… а я увидела… о нет! Я летела быстрее звука выстрела, быстрее света, быстрее мысли, но я опоздала… страшный человек четыре раза стрелял в голову девушки… я ничего не могла с этим сделать! Я хотела проснуться, но я выдержала пытку до конца… злодей пил и пилил, пил и пилил, а потом ходил к речке выбрасывать части тела своей любимой, любящей? Я никогда не узнаю, но я точно знаю, что нельзя любить и убивать! В очередной свой вынос останков тела тёмный человек упал с рюкзаком в канал – и его задержали. Чашу скорби я испила до конца и морщина прорезала мой лоб. Мой настоящий лоб. Я это знаю, даже во сне законопаченная на веки вечные… нет, я выберусь! Век яви не видать!

Боцман