Читаем Пока королева спит полностью

Ого, вирус покинул меня – займусь-ка я тестом памяти. Стереть последние воспоминания. Нет, отправить их в раздел "Дефективные опыты". Уф, теперь можно заняться серьезной работой. Так, для начала повторю древние правила: "Мощность машины или механизма равна отношению совершенной работы к промежутку времени, в течение которого она совершена". Вот, помню же! А то вирус, понимаешь! Меня руками без перчаток не возьмешь! Адью, ваше величество – возвращайтесь в свой хрустальный саркофаг… или саркофаг был у той, другой? Не важно. Важно, что: "Тело, способное вращаться вокруг закрепленной оси, находится в равновесии, если алгебраическая сумма моментов приложенных к нему сил относительно этой оси равно нулю" – эврикой клянусь! А "расстояние до наиболее удалённого от нас объекта, который мы ещё-таки можем наблюдать равно десять в тридцать седьмой степени саженей", не смотря ни на какие ваши эдикты, ваше величество, интересно, кстати, померить ваши моменты и силы. Ух ты, королевские моменты получатся! Где бы подходящий для модели объект найти. Буду ждать варвара с поверхности по массе сходного с королевой. У него должны быть две ноги (иногда приходят одноногие – они не подойдут для моего эксперимента). Ба, да я премию Усреднёнки могу получить… Надо работать, работать и ещё раз работать, и стараться это делать без неконтролируемых выпусков энтропии. Материя везде и всюду, материя всегда при мне! Тру-ля-ля, и двадцать девять коэффициентов против…

Магистр

На дух не переношу любые массовые мероприятия со своим участием. Но народ так любит меня, что на мой День рождения приходит на центральную площадь, чтобы восславить мудрость моего правления. Это поливает моё чувство собственного величия живительной влагой. Приходится выходить на балкон и махать ручкой обалдевшим от любви ко мне гражданам и особенно гражданкам. Те писают кипятком…

Но это же не безопасно, поэтому на балкон выходит мой двойник. Ему не надо говорить, просто улыбаться и махать рукой… ну вот и домахался… стрела прилетела и проткнула двойника. Прямо в сердце попала… без шансов. Я рассматривал тело – очень похож на меня, неужели и я так отрешенно от всего буду выглядеть, когда…

– Найдите убийцу…

– Есть! – вытянулся служивый и уточнил: – Ликвидировать его?

Я долго смотрю на главу моей службы охраны. Он действительно не понимает или даёт мне шанс проявить мудрость и поучить его очевидному?

– Ни в коем случае! Как найдёте – предложите за услуги втрое больше денег и переманите работать на меня. И почему вы решили, что это обязательно он?

– Уж слишком хороший выстрел!

– Могла стрелять и женщина…

Я рассматриваю перья на стреле… белые, очень редкие…

– Обратите внимание на перья…

Провожу рукой по перу…

– Так точно!

Действительно, так точно. Прямо в сердце…

Боцман

Как пришёл домой – не помню, как разделся – не помню, где лег – тоже темнота, проснулся, однако, в постели и без ботинок – значит, ум ещё функционировал в затемнённом состоянии. Включил цветной экран, там уже дневные новости передают. Дикторша по-деловому так выдает: "…сегодня были задержаны главари заговорщиков, ими оказались…" были названы фамилии Ардо и Виларибы, и… моя фамилия. Непонятно это – меня арестовали, а я дома прохлаждаюсь. Это только потом я понял, что новости видел вечерние. В дом вломились, беженцев перепугали, по лестницам застучали каблуками, этими же каблуками по коврам прошлись (Эльзе нравились ковры, особенно оранжевых тонов и с крупным рисунком). Скрутили – я не сопротивлялся, в моём-то состоянии лежачего лаврового листа буровозить? Права не зачитывали – не то время, чтобы зачитывать. Пару раз по почкам стукнули, чтобы уважал власть, но я не уважал и сейчас не уважил. А потом серая карета без окон, распахнула передо мной дверку, в этой зарешёченной коробке я и проследовал до места заключения. У нас тюрьмы добротные, расположены в древних постройках, они мало того что цветные, ещё, видимо, довоенное время помнят, в них пахнет миром – а это редкость почти нигде не встречаемая. Камера одиночная, сырая, тёмная – нормально упаковали.

Из камеры вывели ненадолго – на суд, он был скорым и справедливым. Где-то я это уже слышал, где-то я через это проходил – не иначе на коняшке карусельной кручусь-верчусь, обмануть кого-то хочу, только вот кого? Вынесли приговор, смертный – а чего действительно кочевряжится с этой гидрой революции? – бошки надо рубить гадам и вся недолга! Снова вернули в ту же камеру, но уже как смертника – разница с положением просто задержанного существенная… это как с царём, над которым меч висел… только на царя клинок мог и не упасть… а для меня уже где-то верёвка приготовлена и палач. Только срока не знаю, когда приговор приведут в исполнение…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Зулейха открывает глаза
Зулейха открывает глаза

Гузель Яхина родилась и выросла в Казани, окончила факультет иностранных языков, учится на сценарном факультете Московской школы кино. Публиковалась в журналах «Нева», «Сибирские огни», «Октябрь».Роман «Зулейха открывает глаза» начинается зимой 1930 года в глухой татарской деревне. Крестьянку Зулейху вместе с сотнями других переселенцев отправляют в вагоне-теплушке по извечному каторжному маршруту в Сибирь.Дремучие крестьяне и ленинградские интеллигенты, деклассированный элемент и уголовники, мусульмане и христиане, язычники и атеисты, русские, татары, немцы, чуваши – все встретятся на берегах Ангары, ежедневно отстаивая у тайги и безжалостного государства свое право на жизнь.Всем раскулаченным и переселенным посвящается.

Гузель Шамилевна Яхина

Современная русская и зарубежная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее